Проклятый мастер Гуэй - Яо Син

– Господин демон, – обратился Сяо Ту, – если готовы заплатить лавочнику сто серебряных, лучше дайте мне тридцать, и я вам амулет верну.

– Ты продаешь мне мою же вещь? – Демон скрестил руки на груди. Казалось, он был поистине обескуражен человеческой жадностью. Происходящее его забавляло.

Но не стоило забывать, что он – злой дух.

– Я провел ночь в бамбуковом лесу. Обездвиженный! – жалуясь, напомнил юный писарь. – Чуть не умер от страха и голода! – Но, заметив горящие пламенем глаза, чуть присмирел: – Тридцать серебряных – справедливая цена.

Демон же вкрадчиво сообщил:

– Я покупать ничего не собираюсь.

Понимая, что иного выхода нет, Сяо Ту посмотрел за спину демона.

– Даосский монах! – воскликнул он и, стоило только демону обернуться, Сяо Ту сделал то, что умел лучше всего, – снова пустился со всех ног.

Сяо Ту мчался через площадь и людные улицы, помня, что сворачивать в переулки Интяня весьма опасно. В какой-то момент он вспомнил, что ему стоит бежать к страже, дабы под надзором вооруженных солдат быть в безопасности. Но как им объяснить нахождение белого нефрита у странствующего писаря?

А оставаться без амулета было страшно… Казалось, что без него Сяо Ту вовсе обречен. Ведь по словам госпожи Тан, подвеска принадлежала какому-то мастеру.

Запыхавшись и выбившись из сил, писарь притаился.

Мимо проходили люди. Все оставалось совершенно обычным.

Сяо Ту просидел так за бочонками несколько минут, пока не решился наконец выглянуть.

Сняв выдававшую его издали шапку, он высунул нос и осторожно поднялся на носочках.

Но обзор ему полностью загораживала какая-то ткань. Тогда Сяо Ту поднялся чуть выше. Пока не увидел перед собой чей-то кадык.

Сяо Ту посмотрел наверх и встретился взглядом все с тем же демоном. Неизвестно как долго стоявшим у бочек.

– Небеса! – только и успел произнести писарь, прежде чем демон схватил его за шиворот. – Спасите! Вор! Вор! – закричал Сяо Ту.

Люди начали оборачиваться и стягиваться в полукруг, любопытствуя.

– Ты сам вор, – защищался демон.

– Я не крал, ты мне его навесил. Пусть нас рассудит судья! – надеялся Сяо Ту на свое спасение.

– Пусть. Ты же знаешь, какое наказание ждет вора?

– Вот тебя и накажут!

– Меня? – Демон отыгрывал искреннее удивление. – Вы только на него посмотрите, – взывал он к народу. – Грабитель, так еще и клеветник! Украл у бедного и доброго ювелира двадцать серебряных. Так теперь вором называет меня!

По толпе прокатился гул.

– Не крал я денег, – закричал Сяо Ту что было мочи. Уж в этом-то его точно никто обвинить не мог. – Они остались в лавке!

– А что же тогда на твоем поясе? – продолжал удерживать свою жертву демон.

Сяо Ту проследил за его взглядом и онемел от шока. К его поясу действительно были пристегнуты две связки серебряных монет.

– Это не мое! – воскликнул писарь.

– Конечно. Эти деньги ты украл в лавке ювелира.

Сяо Ту оглядел перешептывающуюся толпу. Он сам созвал этих людей себе на помощь, но теперь они осуждали именно его! Горожане смотрели на юношу как на преступника, а значит, как на своего врага.

Демон наконец отпустил писаря и чуть тише произнес:

– За это я убью тебя медленно, а потом сожру.

Сяо Ту вновь пустился бежать.

Кто-то звал стражу.

Дело было совсем плохо. Если сейчас его поймают с награбленным…

Сяо Ту ускорился.

И вот, как всегда из ниоткуда, перед ним вспыхнул свет, свернувший налево.

Ни разу этот огонек не обманывал и не подводил, а значит, ему можно довериться. Понимая, что тот зовет его, Сяо Ту побежал за ним.

Оно преодолел очередную заполненную людьми, повозками и лошадьми площадь. Следующая за ним по пятам стража вроде бы отставала, но на их зов сбегалась новая.

Огонек снова вильнул, и Сяо Ту увидел в конце улицы беседовавших между собой даосских монахов.

Вот удача! Точнее, не просто удача, а путеводная звезда. И сейчас она привела его к спасению – к шансу навсегда избавиться от проклятья нефритового амулета, а вместе с ним и от назойливого демона, обещавшего писаря сожрать.

Но стоило Сяо Ту об этом только подумать, как его сбил с ног неизвестный прохожий. И не успел паренек подняться, кто-то следом ударил его по лбу, от чего писарь, не в силах совладать с собственным телом, выпрямился струной и упал кем-то подхваченный.

Опять, не имея возможности пошевелиться, он стал подобен бревну, закинутому на плечо, и несомому в противоположную от монахов сторону.

У юноши не оставалось сомнений, что этим кем-то был злобный демон.

Как же так получается, что никто это преступление не остановит?!

Конечно, должно быть, демон вновь применил магию…

– Господин, смешно ты бедолагу несешь, – заголосил толстобрюхий торговец.

Прохожие оборачивались на его голос и, как и он, громко смеялись.

Демон легко перекинул Сяо Ту на другое плечо, будто юноша был не человеком вовсе, а настоящим засохшим бревном.

Кругом раздавался смех, а в них полетели медные монеты.

– Спасибо, спасибо, – поставив писаря на землю, кланялся демон.

– Как умеет! – давился от хохота толстяк. – Смотрите, совсем не шелохнется!

Если бы Сяо Ту мог позвать на помощь, то непременно бы так и поступил. Но даже слезы досады не смогли скатиться из глаз. Какая же несправедливость! Ведь он – жертва, которую демон тащит в свое логово. Эти люди были обязаны его спасти, но лишь потешались. А если бы демон нес обездвиженным, словно истукана, кого-то из них? Смеялись бы они тогда?

Собрав медяки, демон поднял лежащего на земле писаря и одним ловким движением закинул уже на оба плеча, будто намеревался нести корзины с овощами. Раздались одобрительные и восхищенные возгласы, снова полетели медяки. Собрав все подчистую, демон поклонился прямо с писарем, лежавшим на его шее и, широко чеканя, направился дальше.

Вопреки представлениям бедного Сяо Ту, демон понес его не в темный переулок, не на кухню, чтобы зажарить, а на постоялый двор.

Однако и здесь хозяин не обратил внимание на неестественно замершего юношу, только пожелал демону, жившему в его доме, доброго дня и снова принялся за свои дела.

Поселился демон на втором этаже, в скромной комнате. Сяо Ту даже не осмотрел ее как следует. Он не мог думать ни о чем, кроме как о скорой своей и несомненно мучительной погибели.

Неопрятного вида мужчина усадил его на пол, прислонив спиной к кровати, а сам уселся на стул напротив, внимательно разглядывая юношу. Не увидев подвеску на шее человека, он присел на корточки, и принялся проверять у того карманы. И даже, к крайнему стыду Сяо Ту, залез