Мисс Эндерсон и её странности - Анастасия Зарецкая
Отчего-то маленькая Бернис, истинно знающая, что где-то на этой земле живёт её сестра, совсем не задумывалась над тем, кто же приходится её сестре мамой.
— Я всегда готов тебя выслушать, моя дорогая, — заметил отец. — Проходи, присаживайся. Хочешь рассказать о том, как прошлое твоё путешествие? Мама чуть с ума не сошла. Забыла, пожалуй, какова она — бурная молодость, когда совсем не удаётся усидеть на месте.
Любовь отца к Бернис никогда не была притворной.
Иначе за двадцать четыре года жизни Бернис хотя бы однажды, но почувствовала фальшь.
Отчего же тогда отец, любящий Бернис, так безжалостно поступил по отношению к её сестре? И более того, почему он не пощадил маму — их настоящую маму?
Бернис расположилась на кресле напротив отца. И отец отставил книгу в сторону. Оказалось, читает он не научный трактат и даже не какой-нибудь справочник — всего-навсего один из модных ныне приключенческих романов.
— Я бы хотела поговорить с тобой о том, что произошло почти двадцать четыре года назад, — произнесла Бернис, неотрывно глядя в глаза отца.
— Я ни на мгновение не забывал о твоём дне рождения, — отец улыбнулся. — Ты наконец-то определилась, что хотела бы получить в подарок?
Отец не то грамотно играл роль, не то действительно не понимал, о чём Бернис пытается ему сообщить. В таком случае, можно прекратить намекать. И сразу говорить начистоту.
— Двадцать четыре года назад родилась не только я. Но и моя сестра-близнец. Её зовут Алестой, и всё это время она прожила в Плуинге. Это маленький городок в направлении северо-востока отсюда.
— Да, я знаю, где расположен Плуинг, — сказал отец. А вот про Алесту ничего не сказал. Но всё же Бернис заметила отчётливо, как гаснет его улыбка.
— Я не стану раскрывать всех подробней моей поездки, — продолжила Бернис, — но сообщу главное. Да, из неё я успела узнать, что все двадцать четыре года жизни я провела во лжи. Но сейчас перед нами стоит более важная задача — это спасти мою сестру. И твою вторую дочь. — Она выдохнула, не зная, с какой именно стороны стоит подступить к этому разговору. Спросить, отчего отец не забрал Алесту? Или почему не оставил Бернис её настоящей матери? И решила задать самый невинный вопрос, который вообще можно было придумать в такой ситуации: — Ты знал о том, что у меня есть сестра?
Бернис бросила взгляд на дверь — хотела убедиться в том, что за дверью никого нет.
Ей совсем не хотелось, чтобы та женщина, которую Бернис все эти годы считала своей матерью, стала свидетельницей этого разговора. Поскольку в данный момент он касался лишь Бернис и Вистана Меллиганов.
— Я не знал, — медленно ответил отец. — Когда я забирал тебя, я был уверен в том, что ты родилась одна.
Хотя бы в этой ситуации отец поступил честно. Не стал убеждать Бернис в том, будто она что-то перепутала или поняла неправильно. Вот только честь обычно ходит под руку с благородством — и где же, спрашивается, было благородство Вистана Меллигана тогда, когда он разлучал мать и ребёнка?
Позже. Бернис спросит об этом позже. Какие бы поступки не совершил отец, сейчас он был одним из немногих, если не единственным, кто способен повлиять на благоприятный исход для Алесты.
— Алеста оказалась в опасности, отец, — продолжила Бернис. — И как раз-таки по той причине, что является моей сестрой. Я пока не знаю всех нюансов этой истории. Но твои недоброжелатели решили подействовать на тебя через меня. И перепутали со мной Алесту… С ней не произошло ничего страшного — собственная магия защитила её от чужого воздействия. Однако теперь они пытаются назначить её виновной в гибели одного из их сообщников…
Отец кивнул. И замер, ожидая продолжение истории.
Бернис продолжила:
— Они собираются отойти от моей личности. И уж, тем более, твоей. Не упоминать нас вовсе. Сыграть на том, что Алеста, не имея к этой истории никакого отношения, напала на того юношу… Но я думаю повернуть эту историю против них самих. Если ты признаешь Алесту своей дочерью, отец, мы выдвинем им ответное обвинение — в покушении на свободу твоих дочерей и на твою честь.
На мгновение он прикрыл глаза. Выпрямил спину, напряг руки. От расслабленного состояния отца ничего не оставалось. Он будто бы был хищником, который вот ещё мгновение назад нежился под ласковыми солнечными лучами, а теперь собрался, приготовился бежать, прыгать и сражаться.
— Расскажи мне всё, что ты знаешь об этих недоброжелателях, — попросил отец. — С самого начала.
Бернис рассказала. Но лишь только то, что касалось истории Алесты. О том, что Ордену-таки удалось добраться до неё самой, Бернис решила умолчать. Потому что пообещала Кейдену. И потому, что похищения, как такового, всё же не состоялось — если забыть самый первый эпизод. Было лишь время, поделённое с Гленном Гилсоном на двоих…
Отец пообещал разобраться с этим делом. Воспользоваться собственными связями… Отец, проживший в Леберлинге всю свою жизнь, за столько лет успел разжиться множеством связей — они оплетали город, как паутина.
И ещё кое-что пообещал.
То, что сейчас было важнее всего прочего.
Пообещал не сразу, лишь только в самом конце разговора. Само собой, ведь отцу нужно было какое-то количество времени, чтобы взвесить все «за» и «против». Решить, что ему дороже: уважение со стороны общественности или долг перед теми, кого он привёл в этот мир.
Бернис пришла на разговор к отцу вечером, а уходила уже глубокой ночью. Когда на улице совсем не осталось огней и когда практически погас камин — никто не взял на себя такую ответственность, следить за огнём.
Поэтому уходить пришлось наощупь.
— А что насчёт моей настоящей матери? — спросила Бернис, задержавшись у двери. Понимала, что, если не спросит это сейчас, потом ещё долго не найдёт в себе смелости.
— Жолин, — пробормотал отец. И Бернис поняла, что только сейчас впервые услышала её имя. Жолин. Жолин Эндерсон. Только узнав имя матери целиком, Бернис вдруг почувствовала, будто потеряла важную частицу своей жизни. — Она всегда была хитрой, но в то же время умной. Я не удивлён, что она смогла меня обмануть — хотя в те-то времена мне казалось, что я всех умнее.
— Ты любил её? — поинтересовалась Бернис. С одной
