Огнев на линии любви - Лина Коваль
– Можно я у вас чаю налью? Классное руководство я пока не брала, поэтому хожу по добрым людям побираюсь.
– Конечно, – приветливо киваю и протягиваю свою кружку. – Только сполосните сами, Милена Олеговна.
– Ох, спасибо!
Задев Антона коротким взглядом, она идет к пятилитровке, стоящей у дерева, и, налив воды, взбалтывает и выплескивает ее на землю. Слежу за тем, как плавно девушка двигается.
– Привет, – тихо обращается к Антону, убирая блестящие волосы за спину.
– Привет, – отвечает он при полном отсутствии какого-либо внимания.
Это что еще такое?
Они… знакомы?
Ошарашенно наблюдаю, как Милена аккуратно, с помощью полотенца, обхватывает малый котелок с водой и пытается справиться самостоятельно, но у нее ничего не выходит.
– Давай я помогу, – поднимается Огнев.
– Спасибо… Антон.
– На здоровье, – отвечает он, зыркнув в мою сторону.
Хмурясь, отворачиваюсь и остервенело тру салфеткой скатерть. Просто поверить не могу, что он ее знает.
Я не ревнивая.
Не ревнивая.
Не ревнивая.
Я… убью его.
Когда Милена уходит, заставляю себя сосчитать до десяти и обратно и только после этого как бы невзначай ангельским голоском интересуюсь:
– Вы с ней знакомы?
Глава 24. Есения
– С кем? – хмурится Антон.
Повернувшись, он убирает ладони в задние карманы джинсов и уставляется на меня насмешливо.
Стоп-стоп-стоп.
Насмешливо? Он… совсем, да?
Опасно прищуриваюсь так, что Огнев будто кисточкой размазанный становится.
– С ней, – киваю в сторону тропинки. – С Миленой Олеговной?
– Да. Знакомы…
Проклятый ходок. Привык тушить своим шлангом все что ни попадя.
– И?.. – сейчас взорвусь.
– И… все! Это будет весь рассказ, Еся.
Ирония уходит с его лица стремительнее, чем вытягивается от неподдельного возмущения мое.
– Просто поверить не могу, – яростно шепчу под нос, вскакивая с земли.
– Что это значит?..
Какие мы строгие.
– Что? – рявкаю.
С убийственной ожесточенностью стягиваю волосы в хвост на затылке, это всегда помогает максимально сконцентрироваться и подумать. Еще в институте каждый студент знал: если Есения Файер с хвостиком – значит, решает очередную сложную задачу и лучше не лезть.
– Что это означает?.. – он снова карябает мое терпение.
– Что?
Рявкаю так, что эхо по лесу разносится.
– Ну вот это твое… «просто па-а-аверить не могу», – повторяет Антон, копируя выражение моего лица, и даже кладет ладонь на сердце.
Закипаю не хуже воды в котелке. Жалко, что этот мужлан моей «хвостатой» приметы не знает и продолжает лезть на рожон.
Как по заказу.
– Ты меня передразниваешь? – наступаю на него.
– Как можно.
– Нет. Ты меня передразнил, – настаиваю, бросая в него салфетку. – Только что.
– А ты устраиваешь мне допрос, – ловит он мой снаряд. – Я опять чувствую себя партизаном. Это ненормально, Фюрер. Мы не на войне.
– Значит, я ненормальная, – всплескиваю руками.
Возмущение быстро сменяется слезами, но они, слава богу, не успевают выскользнуть из глаз.
– Есения Адольфовна, – слышится из-за спины возмущенный детский голос. – Мы второе место заняли.
– Продули.
– Как лохи.
Резко развернувшись, рисую широкую улыбку на лице.
– Да ладно? – приглаживаю волосы. – А почему так получилось?
– Ашкам явно подсуживали, – сообщает Оля.
Андрей демонстративно от нее отворачивается. Тоже что-то не поделили.
Поляна медленно заполняется моими учениками. Их здесь ни много ни мало – двадцать три.
– Ладно, – киваю и громко объявляю: – Завтра на классном часе разберемся. Давайте обедать. У нас тут суп с тушенкой и чай с тем, что вы принесли из дома.
Следующие полтора часа мы с Антоном даже не смотрим друг на друга. М-м… по официальной версии.
На самом деле я глаз с Огнева не спускаю. Напялив солнцезащитные очки, медленно серфлю по рельефной спине, крепким ягодицам и мускулистым ногам, пока он после сытного обеда играет в вышибалы с мальчишками, а потом, споласкивая быстро опустевший котелок в пруду, чувствую, как затылок щекочет внимательный взгляд. Помотав головой, сбрасываю это ощущение.
Так наступает вечер.
Мы с детьми совместными усилиями быстро складываем вещи и идем в сторону придорожной стоянки, где многих уже ждут родители. Проводив последнего ученика, поджимаю губы и иду к машине Антона. Он сопровождает справа.
– Давай поговорим, Есь, – останавливает меня.
– О чем?
– О твоей патологической потребности все контролировать…
– То есть это я виновата?! – взрываюсь и бегу обратно в лес, как ужаленная.
Антон быстро догоняет, разворачивает к себе и крепко обнимает.
Я не сдерживаю слез.
Плачу.
– У тебя нос красный, Фюрер, – шепчет Антон, ласково теребя кончик моего носа своим.
– Не смотри.
– А ты не реви, блин… Зараза. Мне двадцать восемь. Забыла? Естественно, у меня были женщины… Кого-то ты наверняка можешь знать. Так же, как и я знаю…
Слабо морщусь. Не надо о Саше.
– Сколько точно?
– Чего? – усмехается.
– Сколько их было? Просто скажи… Это… к примеру, по количеству: как один класс или как целая параллель?
Антон, откинув голову, хохочет.
– Неужели, целая школа? – откровенно пугаюсь. – Огнев!..
– Перестань, – грубоватый смех сменяется мягким голосом: – Ты преувеличиваешь мои способности. Класс, школа… Что за фантазии…
Задержав дыхание, пытаюсь успокоиться. Удивительно, но на этот случай у меня тоже есть свой способ: я представляю геометрическую прогрессию и таким образом забываю о проблеме.
«2,6,18,54,162,486,1458,4374…»
– Чем это ты занимаешься? – хрипит Антон. – Судя по выражению лица, топор мне лучше спрятать подальше.
– Вот еще, я не обидчивая, – с убийственной невозмутимостью отстраняюсь. – Извини, я переборщила. Это твоя жизнь, и ты вправе делать все что хочешь… Я тебе никто…
– Заткнись.
Горячие губы накрывают мой рот, а раздутый пах, упирающийся в живот, каменеет дальше некуда.
– Можешь спать с кем хочешь, – бурчу, отстраняясь.
– Тебе мало, да? – смеется Огнев и снова целует. На этот раз жестче. Кусает. – Необидчивая она… Училковна.
Задрав голову, смотрю, как в темных глазах рассеивается тепло.
Прислушиваюсь. Что-то странное…
– М-м-м…
И вот еще. Снова.
– Как у тебя получается быть одновременно ненормальной и охуенной, Фюрер? – спрашивает Антон, награждая целомудренным поцелуем в лоб.
– Т-ш-ш… Слышишь? – настороженно смотрю по сторонам.
– Что?
– Ну… слышишь?
– Если ты имеешь в виду, что в твоей голове зреет новый повод устроить скандал, лучше не начинай…
– Антон, – смеюсь. – Я вообще про другое. Погоди…
Отстранившись, нагибаюсь и ныряю под густые ветви ели. Иду на звук: то ли писк, то ли мяуканье.
– Боже мой. Как ты здесь оказался? – шепчу маленькому рыжему чудушку, притаившемуся на ветке.
– Твою мать. Только этого не хватало, – вздыхает Огнев за спиной.
– Достань его… – требую, делая шаг назад и врезаясь в твердое тело спиной.
– Может, сделаем вид, что не заметили? – шепчет Антон, целуя в висок.
– Ог-нев… – завожусь с полуоборота. – Мы не будем так делать.
– Хорошо. Сейчас, – вздыхает он тяжело и отставляет меня в сторону.
