Огнев на линии любви - Лина Коваль
– И как ты собралась это сделать, женщина? – усмехается он. – Поедешь с топором в сумочке на автобусе?
– Вызову такси, – задираю подбородок. – Как в прошлом году.
Подумаешь. От такого мужского шовинизма передергивает.
– Так дашь или нет? – злюсь уже сильнее.
– Я сам тебя отвезу. Придется взять отгул ради такого случая.
Глава 21. Есения
– Что это ты делаешь? – сонно спрашиваю, чувствуя, как по спине проходится ладонь, плавно съезжающая на ягодицы.
Тело медленно выплывает из сна в реальность, а сопротивляющийся раннему пробуждению мозг просит пощады. Еще бы чуть-чуть поспать.
– Какой варвар оставил на твоей шикарной пятой точке такие отметины, Фюрер? – хрипло интересуется Антон.
– М-м…
Теплые пальцы ласково чертят на коже что-то похожее на звезду, а затем повторяют то же самое с другой стороны.
– Вообще-то, этот варвар – ты, – улыбаюсь в подушку и активно двигаю бедрами, чтобы он прекратил мучения.
– Да быть не может…
Резко развернувшись, толкаю Антона в плечо и, перекинув через него ногу, усаживаюсь сверху, а затем фиксирую мужские руки за головой. Обездвижив противника, прячу лицо в мускулистой шее и умиротворенно вздыхаю. В промежность упирается каменный член.
Идеально…
– Уже утро, да? – мурчу, облизывая пересохшие ото сна губы.
– Уже восемь утра, красавица, – шепчет Антон интимно, мягко освобождая запястья из захвата и гладя меня по голове.
– Сегодня же суббота. Почему так рано?..
– Потому что мне надо отъехать. Совсем ненадолго…
Что?
Подняв голову, наконец-то продираю глаза.
– Тебе надо отъехать? А… я? – непонимающе моргаю.
– А ты в подъезде пока постоишь, – смеется Антон, снова приступая к общеукрепляющему массажу моих варварски растерзанных ягодиц. – Шучу, Фюрер, —тут же нежно добавляет он и целует в нос. – Ты спи. Я постараюсь освободиться побыстрее.
– А куда это ты собрался? – хмурюсь.
Задать вопрос выходит чуть резче, чем я планировала.
С досадой прикусываю язык. Неловкость повисает в воздухе и беспокоит. Огнев – это тебе не Саша, Еся. Ругаю себя. Таким мужчиной точно не получится управлять с позиции мамочки. Он не захочет, чтобы его контролировали, а я, черт возьми, привыкла заниматься именно этим.
Как вообще мы столкнулись в этом мире?
– Вернее, – быстро исправляюсь, – хотела просто спросить: куда ты едешь?
– Есть дела в городе.
– Какие?
– Чувствую себя Мальчишом-Кибальчишом на допросе, Фюрер, – с иронией отвечает Антон и тянется поцеловать меня в щеку.
Я отклоняюсь, а он, промахнувшись, ничуть не расстраивается и снова падает на подушку.
Тут же в голове всплывают мои вчерашние страхи после расспросов Ленки. Ну не на свидание ведь он собрался?
В восемь утра в субботу?
Боже, Еся! Какое свидание?
– Просто… хм… – пытаясь не выдать смятение, уже собираюсь подняться и кладу ладони на твердую грудь. – Может, мне… домой… тогда поехать?
– Да щас. Куда это ты собралась? Я тебя не отпущу.
Антон, обняв меня за плечи, перекатывается на кровати так, что я оказываюсь под ним, и жадно набрасывается на грудь. Лепит на ней поцелуи хаотично, распаляясь и заставляя меня забыть обо всем.
Тянется к тумбочке.
– Антон… – дышу часто.
– Сейчас…
Нетерпеливо сдавливая узкие бедра ногами, жду, пока он вскроет упаковку и наденет презерватив.
Подтянув к себе, Антон медленно наполняет меня, придавливает к кровати и толкается бедрами глубже. Еще и еще. Упершись локтями по обе стороны от головы, он бесстыдно вдалбливается в мое тело, наращивая скорость. Одновременно с этим проезжается колючим подбородком по лицу и прикусывает тонкую кожу на шее.
Секс выходит сумасшедшим. Не таким тягучим, как вечером, и отнюдь не нежным, как ночью.
Отчаянно прижимаемся друг к другу щеками. Утренние поцелуи до встречи с зубными щетками мы как-то сразу оба негласно забраковали. В этом у нас полное взаимопонимание.
Хватая ртом воздух, выгибаюсь струной и, ощущая приближение оргазма, стискиваю пальцами жесткие волосы на затылке.
– М-м-м… – мычу со стоном.
Ничуть не смущаюсь того, что Огнев смотрит на меня, и громко кончаю. Зажмуриваюсь, чувствуя, как удовольствие растекается по венам горячим киселем.
– Это было… неплохо… – отпускаю в потолок, выравнивая дыхание.
– Блядь… всего лишь неплохо? – Антон смеется и подтянувшись, переворачивает меня на живот. Ахаю от неожиданности. – А ну-ка прогнись. Что-то мне не нравится твоя оценка. Придется ее исправить.
– А-ай, хватит, – смешно взвизгиваю, сжимая пальцами подушку.
Через несколько минут он одаривает меня уносящим сознание вторым оргазмом и, тяжело дыша у меня за спиной, сам достигает первого. Приходится, конечно, исправить оценку на «отлично».
Потом мы долго нежимся в постели, неспешно друг друга лаская.
Когда выхожу из душа, квартира уже пуста. Чтобы не грустить и не надумывать всякой ерунды, падаю на кровать и снова засыпаю.
Открыв глаза, слышу в прихожей звуки шагов.
– Антон? – зову, растирая лицо.
– Это не Антон, – отвечает строгий голос. – Это его бабушка.
Ошарашенно пялюсь на закрытую дверь. Что?..
– Я… сейчас, – вскакивая с кровати, сообщаю.
Несколько раз делаю вдох-выдох, чтобы успокоиться.
Практически не дыша меняю длинную футболку Антона на свое платье, причесываю волосы пальцами и, запнувшись мизинцем об угол, несусь на кухню. Ну как несусь. Скорее хромаю.
– Здравствуйте, – скромно произношу.
– И вам добрый день.
Меня награждают коротким, говорящим взглядом. Я тоже рассматриваю немолодую женщину невысокого роста и плотного телосложения. Когда на светлом, доброжелательном лице улавливаю черты Антона, улыбаюсь.
– И что за девицы пошли? – ругается бабушка, одну за другой дергая дверцы шкафов. – Еды в доме ни грамма, а они все равно как в скворечник сюда слетаются.
– Возможно, им нравится… хм-м… скворец.
Скромно опустив глаза, растираю ушибленное место.
– А ты с юмором, – хвалит она, надевая аккуратный передник. – И где же наш скворец?
– По делам летает.
– Это очень хорошо, когда у человека есть дела и он не спит до обеда…
Пока я отхожу от явного укора, на столе появляется пачка с мукой, яйца в картонной коробке и объемный пакет с зеленым луком.
– Я могу вам помочь, – скромно предлагаю.
– Сиди уж, девица.
– Я не девица, – обидно становится. – Я… педагог.
– Ба. Пе-да-гог? – лучистые глаза смотрят на меня с нескрываемым интересом. – Тогда быстро мой руки, будем печь пирожки.
Без возражений отправляюсь в ванную, а затем послушно выполняю все, что говорит Елизавета Алексеевна. Мы, конечно, знакомимся, но в процессе приготовления особо не разговариваем.
Чуть позже, когда я завариваю черный чай, воспользовавшись тем самым чайником, и разливаю его по тем же кружкам, бабушка Антона пристально на меня смотрит, поправляет седые волосы, скрытые под светлым платком, и задает вопрос:
– И как же ты попала в этот скворечник, Есения?
Я легкомысленно пожимаю плечами.
Взяв
