Битва за сердцееда: Версальский фронт - Натали Карамель
Я была не просто в ловушке. Я была в пасти зверя. И зверь только что показал мне свои клыки. Игриво. Галантно. И с леденящей кровь уверенностью в том, что рано или поздно он загрызет свою добычу. Исход был предрешен. Оставалось только ждать, когда он соизволит начать трапезу.
Глава 19: Искра в пепле
Утро девятого дня встретило меня не светом, а свинцовой тоской и подкатывающей к горлу волной тошноты. Я лежала, уставившись в балдахин кровати, чувствуя, как стены комнаты сжимаются. Физически. После вчерашнего… представления в подземелье, после унизительной рвоты, тело восстало. Каждая клетка отказывалась функционировать. Голова гудела пустотой, желудок сжимался в болезненный узел при одной мысли о еде. Запах воска от свечей, обычно нейтральный, теперь казался удушающим.
Мари принесла завтрак. Аромат теплого хлеба и шоколада, еще вчера казавшийся издевательством, сегодня вызвал новый спазм. Я покачала головой, отвернувшись к стене.
— Мадам, хоть чуть-чуть… — умоляюще прошептала Мари, ее глаза были огромными от беспокойства.
— Не могу, — прохрипела я. Голос был чужим, слабым. — Убери, пожалуйста.
Она вздохнула, унося поднос. Я слышала, как она и Колетт тихо делили еду. Их шепот казался доносящимся из другого мира. Этот день обещал быть копией предыдущих — бесконечной, бессмысленной пыткой ожидания в позолоченной могиле. Апатия, тяжелая и липкая, как смола, затягивала меня. Зачем бороться? Зачем есть? Зачем жить, если конец предрешен Лорреном с его «изяществом»? Образ изуродованной де Ларжье всплывал перед глазами, смешиваясь с хищным блеском в глазах герцога. «Твоя очередь будет хуже. Чем дольше ждешь — тем больнее».
Новые книги. Их принес Ансельм днем. Толстый том в кожаном переплете — что-то про физику Ньютона. Он поставил его на стол рядом с нетронутым завтраком, его взгляд скользнул по моему лицу, вероятно, отметив мою бледность и запавшие глаза. Ни слова. Он просто удалился, оставив меня наедине с пыльным знанием о законах мироздания, которые казались насмешкой над моим личным хаосом.
Обед. Очередной поднос с изысками. Жареная дичь в ягодном соусе, воздушное суфле, хрустящие овощи. Пища для живых. Я сидела за столом, механически листая научный трактат. Слова прыгали перед глазами, не складываясь в смысл. Запах еды вызывал новый приступ тошноты. Я отодвинула тарелку, схватила бокал с легким белым вином — единственное, что хоть как-то проходило в горло. Сделала крошечный глоток. Холодная кислинка немного освежила рот, но не душу.
За подносом пришел не Ансельм. Молодой слуга, которого я видела пару раз в коридорах, но никогда близко. Ловкий, темноволосый, с бесстрастным лицом. Он бесшумно вошел, начал собирать посуду. Его движения были быстрыми, точными. Он не смотрел на меня. Казалось, он просто выполняет рутину.
Я опустила взгляд в книгу, пытаясь сосредоточиться на схеме какого-то механизма, лишь бы не видеть еду. Он наклонился, чтобы взять мою почти полную тарелку. И в этот момент, под прикрытием движения, под шуршание страниц и звон посуды, он прошептал. Так тихо, что я едва расслышала, приняв сначала за шум в собственной голове:
— Я от маркизы.
Сердце бешено стукнуло раз. Замерло. Я не подняла головы, пальцы вцепились в страницы так, что бумага затрещала.
Он поставил тарелку на поднос, взял бокал. Его губы едва шевельнулись, дыхание не сбилось. Шепот был тоньше паутины:
— С графом все хорошо. Он вас любит и скучает.
Воздух перехватило. Лео. Жив. Любит. Скучает. Камнем свалилось с души. Слезы брызнули в глаза, но я сжала веки, заставляя их уйти. Не сейчас. Не здесь.
Он аккуратно сложил салфетки. Его рука на миг коснулась края стола рядом с моей книгой. Шепот стал еще тише, почти мысленным:
— Капитан на вашей стороне. Связь через меня, Мари или капитана.
И тут же он выпрямился, взял поднос. Его лицо было абсолютно спокойным, профессионально-отстраненным. Он сделал безупречный маленький поклон.
— Все ли в порядке, мадам? Прикажете унести?
— Да… Да, спасибо, — я выдавила из себя, надеясь, что голос не дрогнул.
Он вышел. Бесшумно. Дверь закрылась. Щеколда щелкнула.
В комнате повисла тишина. Густая, звонкая. Мари и Колетт смотрели на меня, затаив дыхание, чувствуя, что что-то произошло. Я сидела неподвижно. Но внутри бушевал вулкан.
Тетушка Эгринья. Она смогла! Пробила блокаду! Нашла путь! Слуга — мастер конспирации. Идеальный. Ни тени подозрения.
Лео жив. Любит. Скучает. Эти слова горели внутри, сжигая апатию, выжигая страх. Он не забыл. Он где-то там, в Венеции. Борется.
Капитан де Ларю на нашей стороне. Его мрачное молчание, его осторожные взгляды, его невозможность помочь открыто — все обрело смысл. Он не враг. Он союзник в тени. И он нашел способ сообщить!
Связь! Была связь! Не только через этого юношу-призрака. Через Мари! Через самого капитана! Мы не отрезаны! Мы не одни!
Взгляд упал на научный трактат передо мной. На схему рычага. «Дайте мне точку опоры, и я переверну мир». Архимед. Древний грек, чьи слова вдруг обрели жгучую актуальность.
Точка опоры нашлась. Хрупкая, опасная, но — настоящая.
Волна энергии, чистой и яростной, смыла остатки тошноты и слабости. Я выпрямилась в кресле. Пальцы разжали истрепанные страницы книги. Глаза высохли, взгляд стал острым, цепким, как у хищницы, уловившей слабину в обороне врага.
Лоррен хочет меня? Презренный гад, считающий себя хозяином жизни и смерти? Хорошо. Пусть получит… но только так, как решу я. Он мечтает об «изяществе»? О покорной жертве? Он получит игру. Игроки поменялись местами. Его страсть, его тщеславие — его же слабость. И я намерена сыграть на ней виртуозно.
Хватит быть марионеткой. Пора дергать за ниточки самой. Пора стать кукловодом в этом мерзком версальском театре теней.
Я — Елена де Виллар. Графиня. Жена Леонардо, самого преданного человека, которого я знала. Человека, который верит в меня даже сейчас.
И я — Лия из 2025 года. Женщина, знающая ход истории, знающая слабости этих самодовольных тиранов в кружевах. Знающая цену свободе и человеческому достоинству. Знающая, что Версаль падет. Может, не завтра, но падет.
Знания — мое оружие. Связь — моя жила. Союзники — моя сила. А ярость за себя, за Лео, за изуродованную де Ларжье, за Колетт, за Мари — мое топливо.
Лоррен? Пусть готовит свое «изящество». Он просчитался. Он думал, что сломал меня вчерашним зрелищем? Он лишь разбудил спящий вулкан.
Я поднялась. Не шатаясь. Твердо. Подошла к окну. Сумерки сгущались над садами, но теперь это были не враждебные сумерки. Это были сумерки перед битвой.
— Мари, — мой голос
