Битва за сердцееда: Версальский фронт - Натали Карамель
Они ушли, оставив после себя вихрь дорогих духов, звенящий смех и гнетущую тишину. Радость от рисования испарилась без следа. Я стояла, сжимая кулаки, чувствуя, как унижение и страх снова сковывают тело. «Как штык». Завтра снова ад. Снова стоять, слушать, выносить… Боже, как долго я выдержу?
— Мадам? — тихо позвала Колетт. Ее лицо было белым, как мел. — Может… может, пойдем обратно?
Я кивнула, не в силах говорить. Мы молча собрали принадлежности. Капитан де Ларю молча жестом показал направление. Его лицо было непроницаемо, но я заметила, как его взгляд сузился, следя за удаляющейся фигурой Дюбарри. Что-то в его позе говорило о напряжении.
Обратный путь по коридорам Версаля казался еще мрачнее обычного. Тени казались длиннее, шаги эхом отдавались в пустоте под грудной клеткой. Мы подошли к дверям моих покоев. Колетт, шедшая впереди, потянулась к ручке.
И вдруг она вскрикнула. Коротко, отрывисто, как от удара. Коробка с рисовальными принадлежностями грохнулась на пол, карандаши рассыпались веером.
— Что? Что случилось?! — я рванулась вперед.
Колетт стояла, прижав руку ко рту, ее глаза были огромными от ужаса. Она смотрела не в комнату, а на дверь.
Там, прибитая каким-то острым гвоздем прямо в центр резной дубовой панели, висела… она.
Небольшая, серая, с оскаленным оскалом и остекленевшими черными бусинками глаз. Дохлая крыса. Ее тщедушное тельце было неестественно вытянуто, хвост свисал, как грязная веревка. Кто-то даже умудрился повязать вокруг ее шеи крошечный, жутковатый бантик из траурной черной ленты.
Воздух перехватило. Мир на мгновение поплыл. Я услышала, как Колетт задохнулась и рухнула на колени, ее сдавленный стон разорвал тишину. Мари начала мелко-мелко дрожать.
— Мадам! Назад! — Резкая команда капитана де Ларю прозвучала как выстрел. Он шагнул вперед, заслонив нас своим телом, рука инстинктивно легла на эфес шпаги. Его лицо, обычно каменное, исказилось смесью гнева и брезгливости. Он внимательно, с профессиональной холодностью осмотрел «подарок», не прикасаясь. — Не трогать! Ансельм! — Его громкий окрик заставил вздрогнуть даже меня. — Немедленно сюда! И вызовите охрану!
Я стояла, прижавшись спиной к холодной стене коридора, не в силах отвести взгляд от этого жуткого трофея на своей двери. Тошнота подкатила к горлу. Холодный пот выступил на спине.
Предупреждение. Явное, жестокое, театрально-злобное предупреждение.
Но от кого?
Дюбарри? Месть за сегодняшнюю «вольность»? Заявление о том, что завтра будет хуже? Но она только что ушла… Успела ли ее служанка?
Кто-то из ее свиты? Ревнивая фаворитка, которой я вдруг стала «интересна»?
Лоррен? Напоминание о том, что я его добыча, и он может сделать со мной все, что захочет? Даже… это?
Или… сам Король? Жестокий намек на то, что я всего лишь крыса в его играх, и участь моя предрешена?
Капитан де Ларю отошел от двери, его лицо было мрачным. Он посмотрел на меня, на плачущую Колетт, на дрожащую Мари.
— Вам не следует здесь оставаться, мадам, — сказал он тихо, но твердо. — Пока это не убрано и не выяснено… Пойдемте в мою караульную. Это безопаснее.
Я кивнула, не в силах говорить. Безопаснее? Было ли теперь вообще безопасное место в Версале? Этот «дар» висел не просто на двери. Он висел у меня в глазах, в мозгу, отравляя последние остатки спокойствия. Рисование, солнечный свет, совет Ментенон — все это казалось теперь далеким, наивным сном. Реальность была здесь. В оскале дохлой крысы и черной ленте. Игра вступила в новую, куда более страшную фазу. И правила стали кровавыми.
Конец главы — не конец истории! Подпишитесь на меня, чтобы не пропустить продолжение. Ваша оценка звездочкой ⭐️ — сигнал мне, что книга интересна читателям. Спасибо за поддержку!
Глава 16: Под крылом змея
Караульная капитана де Ларю была крошечной, пропахшей кожей, порохом и мужским потом. Но после той жуткой находки на моей двери, она казалась крепостью. Я сидела на жесткой табуретке, обхватив себя руками, пытаясь согреться, хотя дрожь шла изнутри. Колетт, все еще бледная и молчаливая, прижималась ко мне, как испуганный птенец. Мари стояла у стены, кусая губу до крови, ее глаза метались между мной и дверью.
Капитан де Ларю был мрачен и деловит. Он отдавал приказы солдатам, посылал гонцов, его голос звучал резко, отчеканивая каждое слово. Но его взгляд, когда он мельком смотрел на нас, выдавал нечто большее, чем служебный долг. В нем была ярость. Ярость против того, кто посмел нарушить порядок на его посту, кто посеял такой первобытный ужас. И, возможно, тень стыда — ведь это случилось на его «охраняемой» территории.
— Крысу убрали, — доложил он, вернувшись после короткого выхода. Его лицо было непроницаемо, но в глазах горел холодный огонь. — Гвоздь… особый. Не дворцовый. Бант — обычный черный шелк, ничего примечательного. Никаких свидетелей. Ансельм клянется, что за час до нашего возвращения все было чисто. Он… весьма сокрушается. — В голосе капитана прозвучала ледяная ирония. Он не верил Ансельму. Ни на грош.
— Кто… — начала я, но голос сорвался.
— Не знаю, мадам, — честно ответил он. — Но это было сделано дерзко, расчетливо и с… театральным уклоном. Чтобы напугать. Ослабить. — Его взгляд скользнул по мне, по дрожащим плечам Колетт. — И это удалось.
Мы молчали. Вопрос «Кто?» висел в душном воздухе караулки тяжелее пудовой гири. Дюбарри? Слишком грубо для ее изощренной жестокости? Лоррен? Его рука чувствовалась во всем — в жестокости, в театральности, в желании продемонстрировать власть. Или кто-то третий, кто видел во мне удобную мишень для удара по кому-то из них?
Внезапно за дверью послышались шаги — не тяжелые солдатские, а легкие, почти бесшумные. Капитан насторожился, рука вновь легла на эфес. Дверь открылась без стука.
В проеме стоял не Ансельм. Стоял человек в изысканном, но темном камзоле, с лицом, которое я уже ненавидела до тошноты. Герцог де Лоррен. Его тонкие губы были тронуты едва уловимой улыбкой, а глаза, холодные и проницательные, как у змеи, мгновенно нашли меня в полумраке караулки.
— Капитан, — его голос был бархатистым, вежливым. — Какая… бдительность. Я слышал об возмутительном инциденте. Нашло ли ваше расследование виновных?
Капитан де Ларю выпрямился во фрунт, но его поза была напряжена, как тетива лука.
— Ваша светлость. Расследование только начато. Пока улик мало.
— Улик? — Лоррен мягко покачал головой, делая шаг внутрь. Его взгляд скользнул по мне, задержавшись на моем бледном лице дольше, чем следовало. — Улики — для воров и подонков. Здесь же, капитан, мы имеем дело с покушением на честь и безопасность дамы. Знатной дамы. — Он подчеркнул последние слова, глядя прямо на меня. — Это нечто
