Дом - Оксана Геннадьевна Бутузова
— Ну, какой у нас сегодня коэффициент? — допытываюсь я.
— 000495, — с готовностью отвечают ребята. — Еще пять пунктов…
Да, осталось всего пять пунктов, и я сама подыскиваю, что можно сделать для их преодоления. Дорога в большой город нам заказана. Новая машина хоть и выжимает сорок километров в час, но все же безнадежно устарела. А жаль! За один только въезд полагается номеров десять, не меньше. Для меня, как никогда, важны цифры. Но Саша с Веней, по-моему, не спешат их добывать. Они сажают цветы. Непривычное для мужчин занятие. Это будут белые флоксы, как они утверждают.
— Сколько за них дадут?
— Нисколько. Это просто красиво.
— Вам вишни мало? — говорю я, прикидывая, дадут ли за нее номера.
— В этом году мы будем с вишневым вареньем, — отвечают они.
Они будут два месяца ждать пяти ягод, а я уже съела сегодня граммов триста отборной черешни. Гарри купил. И он прав. Зачем корячиться на грядках с утра до ночи, когда можно съездить на рынок и купить любой плод? Я молчу, потому что Саша обязательно скажет: «Да он тебя покупает! Неужели ты не видишь?» Я все вижу. Но им станет легче без меня, я знаю. Спать будет просторнее, жить свободнее. Исчезнут лишние траты. Появятся новые уровни, далеко идущие планы. Дальше второго этажа. Для этого у них все есть. Все, кроме меня.
— Дай-ка твою руку, — просит Саша и защелкивает на моем запястье… я уж думала, наручники. Изящные маленькие часы на металлическом браслете. Рука сразу тяжелеет и холодеет. Вот кто меня действительно покупает.
— Сколько? — спрашиваю не глядя.
— Двадцать пять рублей. Они совершенно новые.
— Нет, в индексах?
— Угадай.
Я сижу в машине рядом с Гарри и как бы невзначай сообщаю ему о пятисотом коэффициенте. Между моим последним разговором с ребятами и этим моментом — пропасть, в которую я успела свалиться, оторвавшись от всего: от них, от дома, от друзей, от оставленного на столе открытого журнала.
— Я тогда не сказала тебе, что была точно в такой же ситуации.
— Когда? — Гарри смотрел на дорогу.
— Когда появилась здесь. Голая, с одним метром земли и с мечтами о большом доме. Только ты добился всего самостоятельно. Никого ни о чем не просил, никому не жаловался.
— Некому было. Знал, что, если буду загибаться, мне никто не поможет. Одинокие всегда лучше приспосабливаются, — Гарри повернул голову на миг и окинул меня серьезным взглядом. — Ты ведь тоже одинокая.
— Я?! Шутишь? Я ведь живу с двумя мужчинами.
— И тем не менее… — он сделал паузу, — ты с ними не живешь.
— Наверное, это так, — я тоже уставилась на дорогу, куда смотрел Гарри. Пейзаж менялся с бешеной скоростью, и у меня внутри все колотилось. — Моя ошибка в том, что я приняла их к себе. Сейчас мне кажется, я могла бы и одна выстоять. Пройти свой путь. И зачем я разрешила войти, да еще двоим сразу?
— Да, с двумя ты погорячилась, — усмехнулся Гарри. — Потому-то у вас и сложились такие ненормальные отношения.
— Почему ненормальные? Мы не ссоримся. Друг друга поддерживаем.
— Дело не в ссорах. Нормальными отношения между мужчиной и женщиной могут быть, лишь когда они остаются один на один друг с другом, понимаешь? Когда никто им не мешает смотреть глаза в глаза. Когда не с кем считаться, некого стыдиться. Разве ты не знала?
Я опускаю голову. Я действительно не знала. Гарри тоже замолчал, будто что-то обдумывая. Долгое время я слышала лишь звук мотора. И все-таки решилась первая.
— Ты… никогда не приглашал меня к себе в гости…
— Зачем в гости? — перебил он, и у меня сердце чуть не вылетело из груди. — Переезжай ко мне насовсем.
Где я?
— Боишься? — спросил Гарри, когда я миновала калитку. Он стоял возле распахнутой дверцы машины, опершись на нее и следя за моим приближением.
— Немного. Больше всего охранников. Вдруг они не разрешат переезд?
— Ну, этих вообще бояться не стоит. Скоро о них совсем забудешь. Высокий уровень и приличное состояние позволяют не считаться с окружающими. Садись!
Как, уже? Я стою спиной к дому, лицом к Гарри и открытому салону авто. Не предполагала, что будет так трудно переступить черту, отделяющую прежнюю жизнь от будущей. Зачем-то смотрю на часы. Единственное, что я взяла из дома. Кроме, естественно, одежды — легкого платья и туфель. Не знаю, вычтут от ребят эти пять пунктов за часы или оставят. Но назад уже пути нет. Я чувствую взгляд обоих сквозь тюлевую занавеску.
— Ну же! — Гарри приходится подталкивать меня. Он захлопывает дверцу и спустя мгновение оказывается рядом, у руля. Тонированное стекло, забор, почтовый ящик, обрешеченные окна, занавески. Дорожная пыль и стремительно увеличивающееся расстояние между мной и домом.
Мы заехали к нашим начетчикам, и Гарри уладил с ними все бумажные формальности. Я даже не выходила из машины. Он вернулся через пятнадцать минут, сказал, что все в порядке — меня выписали из «этого убогого жилища». Вместе с коэффициентами? — спросила я. «Нет, зачем, вещи же остались на месте, а там на тебя запишут мои».
Я стану богатой! Не знаю, когда это случится — через полтора часа, через два. Я забуду все свои невзгоды и невзгоды моих друзей. У меня будут новые друзья, с такими же домами и коэффициентами. А какой у меня коэффициент? Гарри так и не сказал. Впрочем, все равно. Главное, какой у меня дом. Одно-, двух- или трехэтажный? Из кирпича, из дерева или какого-то другого материала? Сколько в нем комнат? Уж точно не меньше десяти, а то и пятнадцати. Что-то я опять размечталась. Но теперь имею полное право. Я мчусь навстречу моим мечтам в автомобиле, таком же шикарном, как они сами. Мы миновали лес, озеро и, видимо, направляемся в те края, где мои бывшие мужчины зарабатывали на строительстве чужого дома. Может, они строили именно мой дом? То есть дом, в котором я собираюсь жить. Я смотрю на него как на подарок судьбы, который заслужила через страдания и страхи.
Гарри сбавляет скорость. Приехали? Последний шаг был слишком скорым. Зажмурившись, выхожу из машины. Широко раскрываю глаза — дворец! Двухэтажный, белый, блестящий. Но что я удивляюсь? Таким и должно быть то, во что влюбляются раз и навсегда. Такое впечатление, что он полностью из стекла. Это из-за огромных окон. Или дверей, не поймешь с первого взгляда. Они выходят
