Дом - Оксана Геннадьевна Бутузова
Невозможно носить с собой весь день такую ношу, и так тянет заглянуть в какое-нибудь письмо и прочесть его тайны. Но вместо этого читаю на заборе: «Гражданин почтальон, пожалуйста, позвоните два раза, если положите в ящик письмо, и один раз, если газету». Рядом звонок. По этому адресу у меня два письма и газета. Сколько же раз звонить? Нажимаю два — там разберутся. Если нельзя прочесть мысли, то хоть поглазею на дома, куда они доходят и где, возможно, рождаются.
Читаю адрес на очередном письме и машинально отправляю его к большим номерам, за восемьсот. Неожиданно что-то останавливает. Достаю и читаю снова. Дом номер 854. Это же наш дом! В графе «Кому» стоит мое имя, а напротив пометки «От кого» — Сашино. Ну теперь я имею полное право вскрыть конверт. На вырванном из какого-то журнала листке размашистым Сашиным почерком поверх прихода и расхода песка начертано: «У меня все нормально. Дома буду, как всегда, поздно. Саша». И приписка: «Скоро купим машину».
Опустошив сумку, я против обыкновения возвращаюсь не домой, а в город. Захожу на почту. Управляющий удивленно таращится на меня.
— За деньгами рановато.
— Знаю. Я только хотела спросить, продаются ли у вас бумага и ручка.
— Этого добра сколько угодно. Выбирайте, — и он выложил передо мной несколько стопок бумаги, линованной и чистой, и кучу ручек.
Я выбрала шариковый стержень и пару нелинованных листов и, уже выходя на площадь, столкнулась с Веней. Он тоже закончил работу и собирался идти домой.
— А я письмо получила, — перебила я его приветствие.
— От кого? — Веня отчего-то забеспокоился. — От Саши, — я показала ему конверт.
— Если бы я сидел при журналах, то каждый день писал бы тебе письма.
— Что, письмо получила? — вот и Саша.
Я многозначительно улыбаюсь.
— Ну и что ты при этом испытала?
— Скоро узнаешь.
Саша понял и согласно кивнул. Я уже оседлала самокат, чтобы ехать домой, как вдруг услышала сзади:
— Это и есть ваша машина?
Мы оглянулись. Со стороны базара к нам приближалась Марина. Вся в желтом. Ярко-желтое платье создавало впечатление выкатывающегося из ворот солнца. Мужчины тоже смотрели не отрываясь.
— Это мой временный транспорт. Рабочий, — я похлопала по сумке с почтовой бляшкой на боку. — Кстати, какой у тебя номер дома?
— Шестьсот семьдесят седьмой. А что, мне письмо?
— Пока нет.
— А вам кто-нибудь пишет? — спросил Веня и смутился. — Ой, простите, Вениамин, — он подал даме руку.
— Меня зовут Марина, — она нехотя пожала, — и мне никто не пишет.
— А в гости заходят?
— Редко.
— Хотите, мы к вам будем приходить?
— Нам некогда, — сурово ответил за всех Александр.
— Тогда я один буду приходить. Хотите.
— Хочу, — Марина слегка растянула губы, на улыбку это все равно было не похоже.
Мы с Сашей недоуменно переглянулись, что случилось с нашим Венечкой? Он всегда таким аккуратным в общении. И женщин особенно не жаловал. Асю с Викой до сих пор сторонится. А тут вдруг «Буду один приходить»! Он молчит всю дорогу. Да и потом мало разговаривает. Рассеянно отвечает на вопросы, не выказывает заинтересованности в домашних делах и даже свое любимое «Что будем готовить на ужин?» перестал спрашивать. И готовить перестал. Мы боялись, он обдумывает что-то втайне от нас, и, как оказалось, были недалеки от истины. Однажды, после очередной получки, Веня разыскал меня в городе и прижал к стенке.
— Давай купим радио. Мне приемник уступили за трешку, — он выудил из-за пазухи маленькую замызганную коробочку с решетчатым отверстием посередине и безжизненно болтающимся грязно-белым хвостом.
— Так не хватит же, — я уже знаю расценки.
— Хватит. Приемник я раньше купил. А сейчас у меня на руках пятнадцать рублей, у тебя — пять. Этих денег достаточно для подключения.
— Ладно, если тебе невтерпеж, — я сдалась, тем более что вещь уже куплена.
— Поехали скорее! — торопил Веня. — Пока Сашка не вернулся. Становись позади на самокат. Я сам буду отталкиваться. Держишься?
— Только бы он раньше не пришел! Пусть сюрпризом будет! — кричал он на ходу, обернувшись.
Я кивала, чувствуя себя заговорщиком. Мы управились до того, как Саша отсчитал положенные семь сотен столбов до дома.
Александр был зол. И это несмотря на то, что утром получил обстоятельное письмо, в котором я подробно докладывала ситуацию на огороде, но где про радио не было ни слова. Не смягчили его и семь пунктов, добавленных нам за доступ к эфиру. Однако не сматывать же провода обратно! Выплеснув первые эмоции, Саша подумал и решил, что не стоит.
— Газеты вам мало! — буркнул он и, пока варились макароны, сел перечитывать мое письмо. А мы с Веней со вздохом облегчения взялись за приемник.
С той поры в нашу жизнь вошел чужой голос. Совершенно незнакомый, посторонний, я бы сказала, потусторонний. Он звучал напористо и властно, будто находился у себя дома, порой бесцеремонно заглушая настоящих хозяев. Бодро вещал новости с общественных полей, строек и траншей. От него мы узнавали, как трудятся другие люди, получали представление об окружающем пространстве за пределами известных дорог. Иногда голос рассказывал разные истории, вел репортажи с непонятно где происходящих спортивных состязаний. Через него ребята пристрастились к футболу. Я тоже слушала, но не могла уследить за событиями. Лишь когда наш дом взрывался безудержным воплем «Гол!», понимала, что все, собственно, к этому и шло. Но зато, когда передавали музыку, все затихали. Веня слушал настороженно, придирчиво соотнося каждую песню со своей мелодией.
— Тише! — цыкал он на нас, хотя мы и так молчали, и, прослушав до конца, заключал в который раз: — Нет, не похожа.
Но музицировали по радио редко, большей частью говорили, высказывали мнения, докладывали, иногда смеялись и, что особенно ценно, называли точное время. Вещание всегда начиналось в шесть утра, и тогда же мы вставали на работу. Все наши друзья уже не претендовали на радушный прием и угощения. Они приходили только затем, чтобы послушать радио. Мы доводили колесико громкости до упора, и они готовы были стоять хоть весь день за калиткой и норой уходили за полночь, дослушав программу передач на завтра.
Мы не выключали радио, оно само затихало и начинало говорить, когда положено. Я спешила с работы домой, чтобы застать как можно больше интересного. Только Веня быстро охладел к нему и стал надолго отлучаться.
— Куда он ходит? — задавала я Саше то ли вопрос, то ли тему для обсуждения.
— Пусть ходит! — Он открывал газету и углублялся в объявления о продаже машин. — Главное, чтобы деньги
