Опасные видения - Коллектив авторов

– Я же ответил. – Он подождал, потом улыбнулся: – И могу повторить. Я уволился. «Они», или «неудачный период», или паршивые Мойры, или у чего там на меня зуб – они меня контролировали, потому что всегда знали, где я, где буду дальше и чего хочу. И поэтому заранее подкарауливали. Вот я и пошел против течения. Дождался, когда кончится отпуск, и ушел из дома без багажа, отправился в местный банк и снял все свои кредиты раньше, чем опять началось невезение. Потом отправился через Ход на Лунату и взял билет на полугрузовом судне до Леты.

– Билет взяли, но не полетели.

– Вы знаете?

– Я спрашиваю.

– А, – сказал Чарли Бакс. – Ну да, так и не ступил в их уютную каютку. А соскользнул по трубопроводу для грузов и закопался во трюме № 2 с тонной овса. Забавное положение, Мастер Архива. Даже малость жалко, что меня никто не вырыл, чтобы задать пару вопросов. Зайцем быть запрещено, но согласно закону – а закон я знаю в точности, – заяц – это человек без билета. Но билет я приобрел и оплатил сполна, и все бумажки по поводу того, куда я лечу, были в полном порядке. Упрощало жизнь и то, что летел я туда, где людям по большей части плевать на бумажки.

– И вы решили, что попадете на Вексвельт через Лету.

– Решил, что шанс есть, а других возможностей нет. Грузы с Вексвельта явно шли через Лету – иначе бы я в это дело и не втянулся. Я не знал, вексвельтское это судно или без флага (будь это лайнер, я бы знал), когда оно прибудет и на Вексвельт ли вернется, когда отчалит. Знал я только одно: Вексвельт торгует с Летой, и это единственное место, где можно найти корабли туда. Вы знаете, что творится на Лете?

– У нее есть своя репутация.

– Но вы знаете?

На лице старика от раздражения подернулся мускул. Вдобавок к уважению и послушанию он привык поучать и не привык, что поучают его.

– Все знают о Лете.

Бакс покачал головой:

– Не знают, Мастер.

Старик поднял руки, потом опустил.

– И у этого есть свое назначение. Человечество всегда…

– Вы одобряете Лету и то, что там творится.

– Это не вопрос одобрения или неодобрения, – неловко ответил Мастер Архива. – Об этом узнаешь, признаешь, что для некоторых представителей нашего вида это необходимо, понимаешь, что Лета не делает вид, будто она не то, чем является, а потом – смиряешься и занимаешься своими делами. Так как вы попали на Вексвельт?

– На Лете, – неумолимо гнул свое Чарли Бакс, – можно делать что угодно с кем угодно – причем в любом числе или комбинации. Главное – платить.

– Нисколько в том не сомневаюсь. Теперь к следующему этапу вашего пути…

– Есть люди, – сказал Чарли Бакс, внезапно и ошеломительно тихо, – которых привлекают болезни: язвы, Мастер Архива, культи. А на Лете есть люди, которые развивают у себя болезни, чтобы таких клиентов привлекать. Старухи, Мастер, с грязной иссушенной кожей, и парни, и маленькие…

– Немедля прекратите эту тошнотворную…

– Сейчас-сейчас. Одна из неписаных и нерушимых традиций Леты – если кто-то может заплатить за участие, другие могут заплатить за просмотр.

– Вы закончили?! – В этот раз кричал уже не Бакс.

– Вы смиряетесь с Летой. Вы поддерживаете Лету.

– Я не говорил, что поддерживаю.

– Вы торгуете с Летой.

– Ну разумеется. Это не значит, что мы…

– На третий день (или, вернее, ночь) моего пребывания там, – говорил Бакс, перекрывая то, что превращалось в беспомощное заикание, – я свернул с одной из главных улиц в переулок. Я знал, что это не самый мудрый поступок, но в тот момент шла ожесточенная борьба между мной и уличным углом, при участии диких виражей. Я в любом случае собирался повернуть направо и уже видел, куда мне надо, через переулок.

Мне не описать, как быстро это произошло, откуда они появились – человек восемь, кажется, в переулке, не самом темном, но очень узком, который всего минуту назад просматривался из начала в конец.

Меня схватили со всех сторон, подняли, швырнули навзничь на землю и сунули в лицо яркий фонарик.

Женщина сказала: «От черт, эт не он». Мужской голос велел меня отпустить. Меня подняли на ноги. Кто-то даже меня обмахнул. Женщина с фонариком принялась извиняться. Причем довольно культурно. Сказала, они слышали, будто здесь пройдет… Мастер, даже не знаю, стоит ли мне говорить такие слова.

– Насколько это необходимо, чтобы…

– Ох, ладно, наверное, не стоит, вы и так все знаете. На любом судне, в любой строительной бригаде, на любой ферме – везде, где работают или собираются мужики, есть на английском языке одна словесная пуля, которая обязательно начнет драку. Если нет, оскорбленному уже никогда не восстановить репутацию. А женщина назвала его так же легко, как если бы сказала «терранец» или «летец». Объяснила, что один такой как раз сейчас в городе и они его ищут. Я ответил: «Ну ничего себе». Из тех фразочек, которые можно сказать где угодно о чем угодно. Другая женщина сказал, что я мужик крупный, не хочу ли попинать его вместе с ними. Кто-то из мужчин сказал, что не против, но, чур, по голове бьет он. Другой с ним заспорил, а третья женщина сняла туфлю и одним взмахом дала им обоим пощечину грязной подошвой. Велела заткнуться, а то в следующий раз врежет каблуком. Женщина с фонариком захихикала: «В этом Хелен мастерица». Она говорила с очень красивым выученным акцентом. Сказала, Хелен может выбить глаз точно, как крупье. Тут третья женщина вдруг воскликнула: «Дерьмо собачье!» Попросила посветить. Дерьмо уже засохло. Кто-то из мужиков предложил его смочить. Она ответила – нет, она нашла, она и смочит. И тут же присела у всех на глазах. Попросила свет, а то не видно, куда целиться. На нее посветили. Одна из самых красивых женщин, что я видел. Что-то случилось, Мастер?

– Мне бы хотелось, чтобы вы просто рассказали, как вы вошли в контакт с Вексвельтом, – произнес старик тише обычного.

– Но я и рассказываю! – ответил Чарли Бакс. – Один, урча от удовольствия, бросился к ней и начал мешать эту дрянь руками. А потом, будто у них было шестое чувство, фонарик погас и они просто – пропали! Как не было. Из ниоткуда появилась рука и прижала меня к стене. Не было ни звука – даже дыхания. И только тогда вексвельтец свернул в наш переулок. Понятия не имею, как они поняли, что он появится.

Притянула меня, как