Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 8 - Сергей Алексеевич Евтушенко
Погодите, где-то я уже слышал такую формулировку?
Слуги Полудня, начиная с Зури и заканчивая Дином, именно так отзывались о пропаже Мелинды. «Жива, сохраняет разум». Если эта ловушка расставлена не только на меня, хозяйка Полудня тоже может сейчас сновать по альтернативной версии илюхиной хаты, не способная выбраться, но и не решающаяся покончить с собой. Да и сам Илюха бродит там же, либо с ней за компанию, либо в своей персональной камере. Только вот с едой у него, пожалуй, уже серьёзные проблемы.
Представив, что где-то рядом прямо сейчас может умирать от голода мой старый друг, я скрежетнул зубами и снова принялся за дело.
«Взгляд библиотекаря» сообщил очевидное — что с пространством вокруг меня было что-то не то, замешана сильная магия. Кроме того, он помог отыскать пару илюхиных заначек с простыми артефактами, запасом рунного мела и книгами магии. В основном те содержали несложные, но эффективные заклятья на временное укрепление организма и исцеление — как то, которым Илюха когда-то лечил Анну. Увы, ничего полезного для выхода из безвыходной ситуации.
«Трава, что крушит камни» превратила одну из полуживых лиан на подоконнике в джунглевого монстра, что оплёл кухонное окно и стену в поисках малейшей уязвимой точки. Спустя полчаса без результата я вернул лиану в прежнее состояние.
«Незримое касание» всё ещё отлично работало на артефакты — например, иссякший ледяной жезл — но не оказывало никакого эффекта на любые поверхности квартиры.
С изрядным сомнением я взвесил на руке серебряное колечко, исподтишка вручённое Вельей, вздохнул и отложил в сторону. «Мощь Полудня» могла с равной вероятностью проделать дыру в стене и размазать меня по этой же стене тонким слоем. Артефакт предназначался для передачи Мелинде, и пока что минусы от самовольной активации перевешивали плюсы.
Хотя кто знает, сохраню ли я столь осторожный настрой через пару дней?
Единственной зацепкой оставалась невидимка, гуляющая по коридору, пока я спал. Мне не почудилось её присутствие, но общаться напрямую призрачная сущность явно не планировала. Ничего не стоило бодрствовать до рассвета, да только принесёт ли это нужный результат? Может ли неизвестная гостья чувствовать, сплю я или нет?
В одной из найденных магических книг обнаружился подходящий ритуал — удерживающая ловушка на основе хорошо мне знакомого охранного круга Сив. Подпись убористым почерком гласила, что заклятье работает на все виды живых существ и нежити, включая призраков, но эффект может разниться. Увы, в коридоре для круга решительно не хватало места, да и он стал бы моментально замечен на гладкой керамической плитке. Пришлось переместиться в гостиную, где пол на добрую треть был укрыт ковром. Пушистым и довольно удобным, ничем не напоминающим советские образцы, но всё ещё не вызывающим у меня тёплых чувств.
— Ну, старина, — пробормотал я, сворачивая ковёр и быстро расчерчивая ламинат под ним рунным мелом. — Забудем нашу взаимную неприязнь. Сработаешь — лично тебя отнесу в химчистку, да и Илюхе скажу, чтобы пылесосил почаще…
Утро подняло меня грохотом за стеной. Я рванулся в гостиную, и застыл в нерешительности. Ловушка вроде как сработала, но не сказать, что… ожидаемо.
Кто-то однозначно попался в мой круг, но почти сразу вырвался, хотя я влил в заклятье немало силы. В воздухе исчезал уже знакомый цветочный аромат, а у стены лежала… картина. Здоровенный ростовой портрет, изображающий молодого человека, одетого по моде конца эдак XVIII века, с фехтовальной саблей на поясе и лицом, скрытым в тени. Нехарактерно для истории классической живописи, мягко говоря.
Какие у нас есть варианты? Кто-то шёл мимо с портретом под мышкой, попался в ловушку, да обронил? Возможно, шёл сам портрет, хотя от него ничем цветочным не пахло, и мимиком он однозначно не являлся. Или же сие великолепное полотно до поры до времени хранилось у Илюхи в шкафу, а я спугнул вора?
«Взгляд библиотекаря» однозначно определил картину как магическую вещь. Что забавно, под действием способности поверхность картины лишалась рисунка, становилась глянцевой, словно стекло. Как будто не портрет передо мной, а какое-то… зеркало?
Молниеносный взмах сабли прошёл совсем недалеко от моего горла — при том, что отстранился я вовремя! Дуэлянт из картины не стал тратить время на подготовку и уважительные поклоны, он бросился на меня изнутри, атакуя со скоростью разъярённого доппельгангера. Моей копией, впрочем, он не являлся, а выглядел ровно так, как и положено ожившему изображению. Не совсем живой, не идеально трёхмерный. Безликий.
Везёт мне в последнее время на похожие поединки. В Полудне — статуя с мечом, здесь — картина с саблей…
У меня совершенно не было настроения уничтожать единственного возможного собеседника за последние полутора суток. Но саблист не отвечал ни на приветствия, ни на оскорбления, наступая с неизменным безжалостным мастерством. Мой уровень, впрочем, был несравнимо выше — и вскоре я разоружил агрессивного дуэлянта одним взмахом полэкса и припечатал к стене.
— Вижу, что у тебя нет рта, — проворчал я. — Но, как вариант, пообщаемся жестами?
Мой противник не внял столь щедрому предложению, и отреагировал на потерю сабли так же, как если бы я оторвал ему голову. Вздрогнул и стёк по стене разноцветными чернилами, оставив на полу дрожащий огонёк призрачного пламени нежно-оранжевого цвета.
Я медленно опустился на корточки, всматриваясь в танец пламени. Вскоре исчезло и оно — не втянувшись в меня, просто растаяло в воздухе. Но теперь улик было достаточно, чтобы сделать первоначальные выводы.
Призрачный огонь, остающееся после уничтожения противника — признак тени, обитающей в одном из вечных замков. Цвет показывает, что это не Полночь и не Полдень. Думаю, Сумрак тоже можно исключить, Закат — под вопросом.
Но было ещё кое-что. То, что упоминал Мерлин в воспоминаниях Мордреда — по поводу силы Рассвета и Зари. Грёзы, иллюзии, сны наяву — настолько могущественные, что под их влияние попали даже рыцари Авалона с императором Артуром во главе.
Всё вокруг меня казалось невероятно прочным, вещественным, но насколько я мог доверять собственному разуму? Не считая кратковременных стычек с Морганой и Бертрамом мне не доводилось пересекаться с по-настоящему сильной магией иллюзий. Могла ли она создать убедительную копию одного места, поместив его… куда-то ещё?
Мой взгляд упал на картину — ныне опустевшую, но всё ещё излучающую магическую ауру. Скорее по наитию, чем делая однозначный логический вывод, я накинул «Вуаль» и шагнул внутрь,
