Вперед в прошлое 12 - Денис Ратманов
Гайде требовательно посмотрела на маму, думая, что это она главный спонсор и инициатор идеи. Мама посмотрела на меня с мольбой и сказала:
— Это вот к нему. Он все придумал.
Надо отдать должное Гайде, она быстро справилась с удивлением.
— Нормально, — сказал я. — Работаем.
— Ладно. Еще глобальное. Стерилизация тех же шпателей, анализы. Своей автоклавной у нас нет, шкаф стоит очень дорого, и я договорилась с больницей и лабораторией, набросала предварительный договор сотрудничества с нашей фирмой. Ну и главный вопрос, как будем оформлять фирму?
— А чего бы хотелось вам? — спросил я.
— Зарплату врача, но без задержек, и чтобы не мешали работать, — без раздумий ответила она.
И я понял, что не ошибся в этой женщине.
— И все? Этого слишком мало. По сути, это ваша фирма, я ничего не понимаю в медицине. Предлагаю пятьдесят на пятьдесят. Сначала я плачу вам зарплату, вне зависимости от доходности фирмы. Потом, когда выручка превзойдет ее, будем делить доход пополам. Вы уже проделали колоссальную работу безо всяких гарантий, что будет какой-то выхлоп.
— Я оценивала риски. Самой интересно стало, а получится ли? А что для этого нужно? Так что расчеты проводились с интересом, и зря время я не потратила. Очень хотелось бы просто нормально работать, делать то, на что я училась, а не… — Она махнула рукой.
Мама спросила:
— На новом месте тоже плохо?
— Если начну рассказывать, кто там работает, не поверите. Как они университеты закончили? У них совсем нет мозга! Одна грамотная врач на всю поликлинику, и та без денег не лечит. Не заплатил — будет лечить по скрипту и прописывать антибиотики при насморке. А что погубит человеку иммунитет, на это ей плевать.
— И все бабули побежали к тебе? — предположила мама. — Как и у нас? И коллегам не понравилось, что их не любят?
— Давайте лучше о деле. — Гайде открыла тетрадь и придвинула ко мне. — Здесь список всего, что нам необходимо, и цена. Этот столбец — цена нового оборудования, этот — цена бывшего в употреблении, которое несложно достать. От большего к меньшему.
Список возглавлял холодильник, дальше шел стеклянный шкаф, банкетка для посетителей, бокс для анализов, кушетка, стол. Потом начинались мелочи: от штативов для капельницы, лотков, шпателей до ручек и тетрадей. Итоговая сумма — около тысячи долларов. Жаба квакнула и сжала горло, захотелось присвистнуть.
— Потянем? — спросила Гайде, глядя на меня пристально.
Поздно включать заднюю. В конце концов, в лучшем случае мы откроемся месяца через два, вложения буду делать постепенно, тогда не так больно.
— Потянем. Начинаем.
Гайде посмотрела на меня как на безумного.
— И теперь главный вопрос. Кто к нам пойдет при тотальном обнищании населения, когда людям есть нечего?
На стол легла рекламная газета с объявлением о продаже «КАМАЗа» отчима.
— Мы должны попытаться, — я расправил газету. — Вот тут будет наша реклама. Люди никогда не экономили на здоровье и, как вы говорите, вынуждены платить в любом случае, при этом они чувствуют, что деньги в бесплатных учреждениях у них вымогают, а хамят по привычке. Как там в анекдоте? «Здравствуйте, бесплатный доктор!» «Здравствуйте, неизлечимый больной!» Вы покажете хорошее отношение и профессионализм, и люди пойдут, ведь толковых специалистов мало.
— Потому узкие специалисты нам тоже нужны. Хирург, невропатолог, гинеколог. Я найду толковых врачей, они есть. Но поначалу придется направлять к узким специалистам в других местах, желательно — практикующим врачам из стационара. — Гайде открыла тетрадь в середине, там преобладали цифры. — Допустим, мы не будем работать в минус. Допустим, прием будет стоит две тысячи. Я могу принять в день десять человек. Двадцать тысяч. Двадцать дней — четыреста тысяч, двести долларов, грубо говоря. Из них расходов как минимум на сто: заплатить стерилизационной, лаборатории, мне. Еще ж медсестра мне нужна. И аренда немаленькая. Ну и получается сто долларов дохода, если не меньше. Это с учетом полной моей загруженности, а в этом я сомневаюсь.
— Уколы бесплатно, что ли? — возмутилась мама. — Сто рублей внутримышечная инъекция советским шприцем, триста — одноразовым. И никакой ваты и бинта со спиртом не надо нести километрами, это все с нас. Так и выйдет, что и медсестра себе на зарплату заработает. А искать никого не надо, я с тобой, Гайде. А еще ж внутривенные есть, я их хорошо умею! За них, если на дому капать, минимум тысячу берут, и это без самой капельницы.
Маму идея тоже захватила.
Вспомнились современные московские клиники, компьютеризированные, с ресепшеном, и аж неловко стало, что мы тут тужимся и, по сути, собираем самолет на коленке.
Но вдруг дело пойдет, и у нас тоже так будет? И я смогу выделить бесплатные приемы хотя бы для знакомых моих друзей, которые действительно нуждаются.
— Помещения я нашла через знакомую в санэпидемстанции, — продолжила Гайде. — На Ленина четыре комнаты. На Пушкина целый этаж. И возле администрации, четыре комнаты. Все они подходят, но требуют ремонта. Я склоняюсь к четырем комнатам с заделом на будущее.
Представив, сколько Гайде уже сделала, сколько инстанций оббегала и времени потратила на наш проект, я мысленно расслабился, сомнения отпали полностью. Она тоже хочет сделать мир лучше. Если бы для нее главным были деньги, она обсуждала бы сейчас свою зарплату и пыталась выбить процент побольше.
— В этом я полностью полагаюсь на вас! — улыбнулся я.
Вот такого человека я искал! И теперь был уверен, что дело пойдет.
— Спасибо, Гайде Синаверовна! — улыбнулся я. — Вы проделали колоссальную работу. Но больше спасибо за то, что вы есть. А значит, есть врачи, которые живут своей работой и помогают людям. Есть учителя, которые не уходят на рынок несмотря ни на что.
Вспомнился Наташкин Андрей, беда которого именно в том, что он находился на своем месте, но не мог прокормиться. И сколько таких Андреев!
После того, как обсудили дела, мама попросила погадать ей на кофейной гуще. Оставив ее с приятельницей, я побежал искать кафе для проведения дня рождения. Хорошо, что маме интересно с Гайде, мне она очень понравилась.
Что касается праздника. Вчера мы
