Проклятый Лекарь. Том 8 - Виктор Молотов
— Ага, — хмыкнул я. — Древний старец. Целых двадцать четыре года жизненного опыта, забытые амнезией.
Он покраснел и больше не сказал ни слова. Он не обиделся. Да и я не собирался удовлетворять его любопытство. Не буду же я подставлять Лилию и рассказывать, что она готова отдаться.
Сергей ждал у машины, как всегда. Читал какой-то детектив — судя по обложке, про некроманта-детектива, раскрывающего убийства с помощью допросов трупов.
Иронично.
— Домой, Святослав Игоревич? — спросил он, откладывая книгу.
— Домой. Хватит на сегодня приключений. Мой лимит на спасение мира исчерпан.
— А завтра? — спросил Кирилл, устраиваясь на заднем сиденье.
— Завтра больница. Пациенты. Обход. Бумажная работа. Рутина. Благословенная, предсказуемая рутина.
— После сегодняшнего рутина покажется раем.
— Не обольщайся. В рутине свои монстры. Просто они мельче и занудней. Бюрократические вампиры, административные зомби, отчетные оборотни. И все хотят твоей крови. Или подписи, что почти одно и то же.
Дорога в Барвиху заняла сорок минут. Вечерние пробки рассосались — москвичи уже доехали до дома и расселись перед телевизорами.
За окнами проносились огни коттеджных поселков — маленькие крепости московской элиты. Высокие заборы, камеры на каждом столбе, охрана с собаками. Каждый дом — настоящий бункер.
День был продуктивным. «Новая заря» в очередной раз спасена. Уничтожен энергетический паразит, нейтрализован агент Ордена, заполучен верный союзник в лице Лилии. В графе «доходы» — плюсы. Но есть и минусы.
Орден знает, кто я на самом деле. Я узнал это еще с нашей встречи с Альтруистом. Это очень, очень плохо. Значит, скоро начнется охота. Настоящая охота, не эти детские игры с воронками.
Особняк встретил теплым светом окон. Костомар, видимо, везде включил свет — все три этажа сияли, как новогодняя елка. Не любит темноту, что странно для мертвеца. Хотя у каждого свои причуды. Я вот не люблю чеснок — не из-за вампирских суеверий, а просто воняет мерзко.
В холле пахло жареным мясом, специями и чем-то сладким. Костомар готовил ужин — его конек, жаркое по-бургундски. Мясо в красном вине с овощами.
Для мертвеца он готовит отлично. Хотя сам не ест, а просто стоит рядом и смотрит, как едят другие. Жутковато поначалу, но привыкаешь. Как к скрипу половиц или капающему крану.
— Я ем грунт! — Костомар выплыл из кухни.
На нем был фартук с надписью «Целую повара» и поварской колпак. На мертвеце это выглядело сюрреалистично. Словно скелет участвовал в кулинарном шоу.
— Я ем грунт, — сказал он снова.
Что означало: «Ужин через десять минут! Мясо только довожу до идеала! Еще чуть-чуть, и будет пик вкуса!»
— Спасибо, но я не голоден. Устал как собака. Пойду спать.
Его лицо — то, что от него осталось — выразило глубочайшее разочарование:
— Я ем грунт! Я ему грунт! Я… ем… грунт…
«Но… но я старался! Четыре часа мариновал! Специальный соус делал по рецепту французского повара! Того самого, который императрицу кормил! Я даже съездил на Дорогомиловский рынок за правильными специями!»
— Оставь Кириллу. Он молодой, у него метаболизм быстрый. Поест за двоих. Завтра попробую. Обещаю.
Я поднялся в спальню. Ноги гудели, спина ныла, в висках пульсировала тупая боль. Усталость накатывала волнами.
Комната встретила прохладой и тишиной. Темные шторы плотно закрыты, лунный свет не проникал. Минимум мебели — кровать, шкаф, тумбочка. Больше не нужно. Я не коллекционер вещей. Вещи — это якоря, привязывающие к месту.
Рухнул на кровать, не раздеваясь. Ботинки скинул движением ног — упали на пол с глухим стуком.
Сосуд Живы показывал восемьдесят два процента — нормально для конца дня. Даже неплохо. Подниму до ста процентов, и смогу перейти на новый уровень. А это можно сделать уже совсем скоро.
Значит, завтра надо активнее спасать. Или найти какую-нибудь сложную операцию. Трансплантация органа, например. Или разделение сиамских близнецов. Что-нибудь эффектное, дающее много Живы.
Хотя после сегодняшнего хочется тихого, спокойного дня. Без паразитов в подвалах, предателей в халатах и магических клятв в крови. Просто медицина. Просто пациенты. Просто обычные человеческие страдания, которые можно облегчить таблеткой или скальпелем.
Заснул, не закончив мысль.
Утро началось ровно в семь. Я принял душ — горячий, почти обжигающий. Смывает не только грязь, но и остатки вчерашнего дня.
В зеркале отразилось лицо мужчины. Молодое, но с глазами старика. Тысяча лет оставляет следы даже в чужом теле.
Свежая рубашка висела на стуле — белая, накрахмаленная. Костомар постарался, ночью погладил весь гардероб.
Завтрак я проглотил уже на ходу — двойной эспрессо и круассан. Костомар обиженно вздыхал, глядя на нетронутое жаркое с прошлого вечера:
— Я ем грунт, — сказал он.
— Я не худею. У меня метаболизм некроманта. Мы питаемся Живой, а не калориями. Вечером попробую твою стряпню, не убирай далеко.
— Я ем грунт!
— Не испортится! Поставь в холодильник. Или отдай Кириллу.
Которого, кстати, не было. Молодой, ему нужно больше сна. Он вчера сильно устал. Я слышал, как он во сне разговаривал. Что-то про паразитов и чудовищ.
Кошмары. У всех бывают после первой встречи с настоящим злом. Пройдет.
В «Белый Покров» я приехал к восьми. Ранние пташки — уборщицы и младший медперсонал — уже суетились в коридорах. Мыли полы, меняли постельное белье, раскладывали лекарства по лоткам.
Мое отделение. Родненькое.
Первый обход начал с тяжелых. Реанимация — святая святых любого отделения. Здесь решается, кто живет, а кто умирает.
Четыре пациента.
Первая койка — девушка с отравлением грибами. Двадцать лет, студентка. Печень отказала, ждет трансплантацию от отца. Состояние стабильное — искусственная почка очищает кровь, но это временная мера.
— Как она? — спросил дежурного реаниматолога.
— Стабильна. Билирубин — желчный пигмент— снизился до ста микромоль на литр. Аммиак в крови тоже падает. Но без новой печени максимум неделя.
— Отец готов?
— Сдает последние анализы. Операция назначена на завтра. Профессор Войнов будет оперировать лично.
— Хорошо. Проследите, чтобы всё было идеально. Это дочь крупного чиновника. Если что-то пойдет не так, клинику закроют.
Вторая койка — мужчина после тампонады сердца. Пятьдесят лет, бизнесмен. Перикард — сердечная сумка — дренирован, сердце работает нормально.
— Переводим в общую палату?
— Еще сутки наблюдения. Потом посмотрим, — распорядился я.
Третья и четвертая койки — инсультники. Оба пожилые, за семьдесят. Один улучшается — начал узнавать родственников, пытается говорить. Второй без изменений — кома, ИВЛ, прогноз неблагоприятный.
Потом общие палаты. Проверял назначения, корректировал дозировки, ругал медсестер за небрежность в документации. Нормальная рутина. Почти успокаивающая после вчерашнего хаоса.
Так, нужно проведать Анну. Вчера в суматохе
