Искатель – 12 - Сергей Шиленко
Клевер будто сошла с ума от захвативших её ощущений. Она заскулила от нестерпимого наслаждения и приподнялась на руки и ноги, начав отталкиваться от моих нисходящих толчков. Она подстраивалась не только под темп, но и под силу. Когда я входил особенно мощно, её нектар хлюпал и разбрызгивался по постели, а ноги толкались с такой силой, что практически поднимали меня.
Такое уже никак нельзя было назвать нежной любовью или даже обычным сексом, это настоящий первобытный драйв! Мы с неистовой настойчивостью утоляли свои самые глубинные инстинкты, достигая всё новых высот наслаждения.
Мать Лили, казалось, пребывала в состоянии перманентного оргазма. Достигая особенно мощных пиков, она дико визжала, орошая нас своими соками. К середине нашего соития весь мой перед, а также её спина, ягодицы и ноги оказались покрыты скользкой плёнкой. Стало трудно удерживать хватку на её бёдрах, руки то и дело соскальзывали.
Не уверен, кто из нас поскользнулся, может, я, а может, она обмякла, но в следующий миг мы оба оказались погребены в мягкости одеял. Перина поглотила нас, как зыбучие пески, тела прижались друг к другу в удушающих объятиях постели.
Но это ничуть не умерило нашу страсть. Окутанные коконом из ткани, облитые потом и соками, мы извивались, отчаянно ища точку опоры. Мне необходим был упор, чтобы продолжать вбиваться в жаждущее лоно миниатюрной женщины.
Наконец я кончил с такой силой, что перед глазами заплясали звёзды.
В какой-то момент Клевер обмякла, потеряв сознание от перегрузки удовольствием. Я испугался. Перестарался? Но прежде чем успел отстраниться, она пришла в себя и тут же начала толкаться бёдрами навстречу, почти жалобно скуля.
Я вгляделся в её лицо. Прекрасные черты исказились от напряжения, зубы стиснуты, на лбу блестит испарина. Глаза остекленели от удовольствия, но в них читалась странная сосредоточенная решимость. Что-то явно не так.
— Ты в порядке? — выдохнул я, гадая, не слишком ли жёстко действую.
Белоснежная кунида сначала выглядела удивлённой моим вопросом, затем смутилась.
— У меня всё замечательно, — пробормотала она, хихикнув. — Немного неловко признавать, но… Если бы мне было так хорошо на природе, я бы расслабилась и отпустила всё на волю. Конечно, в постели это невозможно.
Сначала я не понял, о чём речь, а потом вспомнил. Когда мы кувыркались на лесной поляне год назад, она так перевозбудилась, что потеряла контроль над мочевым пузырём. Тогда это стало неожиданностью для меня, но по-своему возбуждающе.
При воспоминании член дёрнулся с новой силой.
— У меня есть свитки Очищения, — предложил я.
Клевер весело рассмеялась, даже в такой ситуации она сохранила чувство юмора.
— Заманчиво, но постель всё равно станет мокрой, — она заёрзала, молчаливо требуя продолжения. — Хотя сдерживаться тоже может быть… приятно по-своему.
— Мы могли бы сделать перерыв, пока ты…
— Нет! — выпалила она, отчаянно прижимаясь ко мне всем телом. — Не сейчас, когда ты довёл меня до такого состояния.
Я вспомнил похожую ситуацию с Лейланной, когда довёл её до такого экстаза, что она, несмотря на все усилия, потеряла контроль. Интересно, случится ли то же самое сейчас?
Какая-то тёмная часть меня наслаждалась этой возможностью. Довести партнёршу до полной потери контроля… В этом есть что-то первобытно-возбуждающее.
Но, несмотря на все мои усилия, а я честно старался, Клевер держалась. Хотя ей явно нравилась каждая секунда, она хныкала и извивалась от двойного напряжения. С одной стороны волны удовольствия, с другой — необходимость сдерживаться. Я продолжал входить и выходить из её нежно-розового туннеля, чувствуя, как она борется сама с собой.
Пару раз она кончала так обильно, что я почти решил, всё, прорвало. Простыни под нами стали откровенно мокрыми, секс превратился в грязное хлюпающее действо. Мы катались по влажной постели, как борцы на ринге.
Вдруг с озорным смешком она протянула руку и схватила меня за яйца. Сжала нежно, но крепко, ровно настолько, чтобы вызвать острое ощущение на грани боли и удовольствия.
Неожиданность пробила все барьеры. Оргазм, который я старательно сдерживал, вырвался на свободу. Задыхаясь, я излился в неё, обрушивая поток за потоком, а затем рухнул сверху, опустошаясь бесконечными ослепительно приятными струями.
Почти сразу после финала она высвободилась, тяжело дыша от усталости. Яростный секс выжал нас как лимоны. Клевер выбралась из гнезда, которое мы устроили под одеялом. Перина хранила форму наших тел, напоминая о только что бушевавших страстях. Кунида резко сунула руку между ног, затем вскочила с кровати и присела над чем-то в углу. Я услышал характерный звон жидкости о керамику и подполз к краю кровати, наблюдая.
Закончив, она вынесла горшок на улицу. Вернувшись, настойчиво стащила меня с кровати. Мои ноги подгибались, как у новорождённого жеребёнка. Клевер протянула мокрую тряпку и кусок мыла, пахнущий лавандой.
— Давай ты помоешь меня, а я тебя, — сказала она с усталой, но довольной улыбкой.
Что ж, жаловаться грех. Это был невероятный опыт, который врежется в память навсегда. Как говорили в армии, «будет что вспомнить на пенсии».
Мне нравилось водить намыленными руками по шикарному телу миниатюрной куниды. Под пальцами перекатывались упругие мышцы, сила, скрытая в маленьком теле. Она получала такое же удовольствие, судя по тихим вздохам. Мы оба настолько вымотались от бурного соития, что едва держались на ногах. Почти пьяные от усталости, прислонялись друг к другу, смеясь над собственной неуклюжестью. Мыло выскальзывало из рук, вода проливалась мимо таза.
Когда закончили водные процедуры, она решительно сдёрнула с кровати испачканное верхнее одеяло. Влажная ткань шлёпнулась в угол — завтра кому-то не повезёт со стиркой. Клевер уложила меня на чистые простыни, пахнущие свежестью и какими-то травами, легла рядом, прижавшись всем телом и накрыв нас запасным одеялом. Её носик уткнулся мне в шею, дыхание щекотало кожу.
Спи спокойно в безопасности Холмистого, — прошептала она, нежно поглаживая мою грудь маленькой ладошкой. Потом добавила с озорной интонацией. — И не пугайся ночных звуков.
Я не сдержал шокированного смеха. Вот это поворот! Крепко обнял мать Лили, чувствуя, как напряжение окончательно покидает тело.
— Спокойной ночи, Клевер, — мои губы коснулись нежных бархатных ушек, те дрогнули от прикосновения. — Спасибо, что разделила со мной свой дом и свою постель.
Она нежно поцеловала меня в шею удивительно мягкими губами.
— Конечно, милый. Теперь ты часть нашего мира. Отец Петра, моего сына, будущий муж моей драгоценной Лили.
