Всем женщинам нравится это - Эрли Моури

остается целым, ребенок выходит из женщины из того самого места, в которое… Такой же щелочки, которая у тебя между ног. Бывает больно, но не более того. Сам ребенок примерно такого размера, — я показал руками примерную форму новорожденного, как прежде показывал это Элии. — Маленький он только сначала, но вскоре вырастает, а через некоторые годы превращается в мужчину или женщину.

— Ты говоришь правду? — Селеста подошла вплотную, заглядывая в мои глаза.

— Клянусь тебе перед Ланитой, это так! — подтвердил я.

— Хочешь сказать, что после нашего секса у меня в животе может появиться другое существо? — Селеста схватила меня за руку и сжала ее.

Хреновый вопрос. Настолько хреновый, что мне очень захотелось соврать и сказать: «нет!». Только я сам не знал правды, ведь феи и фэлисы — все-таки существа не полностью идентичные нашим женщинам. Магия, крылышки, чуть большая чувствительность в самых приятных вопросах. Если бы передо мной возник такой вопрос прежде, то я бы подумал, что они просто не могут забеременеть, как существа генетически другие. Однако, если предсказание в книге верно, и животами подобными тыквам некая фея в глубокой древности описывала непонятное для нее явление, то из него получалось, что забеременеть они вполне могут. Если это действительно так, то и я, и Глеб уже могли оставить в этом мире очень серьезный след. Если у фэлис родятся мальчики, то нетрудно догадаться, что этот мир уже никогда не будет прежним.

— Дорогая моя… — я взял ее руку. Фея восприняла это спокойно, хотя я чувствовал огромное напряжение в ней. — Ты не пугайся, это очень маловероятно, но такая возможность есть. Если бы мы занимались любовью часто и много дней и ночей, то это, наверное, это могло бы случиться. Так бывает с женщинами в моем мире. Пойми, то, что описано в книге, не совсем верное описание того, что происходит на самом деле. Животик женщины, вовсе не превращается в тыкву. Он лишь становится больше, круглее. Здесь… — я прикоснулся к животу Селесты, чувствуя, что она не против этих прикосновений, — женщина вынашивает своего ребенка. Когда он появляется на свет и вырастает, часто бывает похож на эту женщину и мужчину, от которого у нее ребенок. Поверь мне, это не страшно. Большинство женщин нашего мира желают иметь детей. Дети — это радость для них, и для многих смысл жизни. Ты боишься, что это может случиться с тобой?

— Нет. Я ничего не боюсь. Но я не хочу, чтобы это случилось с фэлисами. И не хочу, чтобы вы испортили наш мир, — сказала Селеста, недолго подумав. — Если у меня будет ребенок… Как ты сказал, он станет похожим на меня и на тебя?

— Если такое случиться, то да. Ребенка, из которого вырастит в будущем мужчина у нас называют мальчик. А будущую женщину — девочка. Иногда рождается двое детей сразу, — ответил я, чувствуя, что фея успокаивается и проявляет интерес к этому вопросу.

— Девочка… Звучит красиво. Лучше, чем мальчик, — задумчиво сказала она. — Я не против, чтобы у меня была своя девочка, даже две. Это божественно. На самом деле божественно! Только боги могут создавать живых существ. Ты же знаешь, те гномы, которые рождаются в тыквах, созданы вовсе не фэлисами, а Ланитой — она дает жизнь всему живому. Фелисы лишь помогают появиться гномам на свет и дают им часть своей силы. Я не против ребенка, но он должен быть только у меня — фэлисам это не нужно и такое себе могут позволить только феи.

Такой поворот мне не очень понравился, но сейчас я не стал спорить и говорить, что-либо об Элли, которую не выпускал из головы ни на минуту.

— Ты поможешь нам с Глебом? Мы не хотим оказаться в нижнем мире. Пожалуйста, Селеста! — попросил я, приобняв фею и в этом следуя повадкам Карася, которые сам осуждал. Это его манера, выпрашивая что-либо у Лизы становиться угодливым и до приторного ласковым.

— Карась пусть идет к стеле Оррах — так будет лучше для него, — почти не задумываясь, решила она. — Если он нужен Санре, то богиня его все равно заберет. Противостоять ей может только Ланита, но я не собираюсь просить нашу богиню за твоего друга. Я вижу, что в нем слишком много фальши и он очень плохо влияет на фэлис. Впрочем, ты влияешь не лучше. Но ты хотя бы не увлекаешь их сомнительными речами, и если говоришь, то большей частью правду. Тебе, мастер Аллекс, я предоставляю выбор: или иди вместе со своим другом к стеле Оррах, или оставайся со мной. Будешь жить со мной в моей башне. Что скажешь?

Мне и сказать было нечего, потому как от ее предложения на душе стало совсем тускло.

— То есть я буду должен находиться всегда в башне и не смогу прогуливаться по Оулэну? — первое, что я смог произнести.

Если Селеста, решил заточить меня, не позволить видеться с Элли, то тогда лучше подземный мир.

— Сможешь. Вместе со мной и не только по Оулэну. А когда я буду уверена, что от тебя нет вреда фэлисам и порядку в нашем городе, то тогда буду отпускать на прогулки одного, — ответила она. — Мастер Аллекс, здесь разумный выбор более чем очевиден. Неужели может быть соблазн уйти в нижний мир и никогда не видеть красот мира нашего, даже обычного солнца, зачем это тебе⁈ Я же смогу спрятать тебя от Санры, если, конечно, ты не разочаруешь меня своим поведением.

— Мне нужно подумать, светлейшая из фей, — произнес я, отходя к дальнему краю беседки. — Дай мне на размышления один день. Хотя бы один день!

Я даже не представлял, что скажу сейчас Элли! Ведь она ждала меня вместе с Сэнтой у бассейна. Быть может, Карась уже вернулся и вместе мы придумаем что-нибудь получше, чем изгнание Глеба в нижний мир и мое заточение в башне Селесты?

Глава 20

О фэлисах и бля*ях

— Подумай. Хотя думать, здесь не над чем. День — это слишком много для таких простых размышлений. Даю тебе время до полуночи, — Селеста улыбнулась, холодно, надменно.

Если вчера с приближением ночи возле темной башни мне почудилось, что она вовсе не фея, а коварная волшебница из сказки, то сейчас в свете дня