РОС: Забытый род - Гарри Фокс
Она попадалась мне уже третий раз за утро. Та самая, что с Амандой скреблась у моей двери в ту ночь, когда я чуть не стал жертвой «эксперимента». Девушка… ну, девушкой ее можно было назвать с натяжкой. Пышнотелая, румяная, с лицом как полная луна и глазами-щелочками, полными глуповатой наглости. Но главное — ее грудь. Боже правый, эти буфера! Казалось, они живут своей жизнью, огромные, упругие холмы, едва сдерживаемые простым серым платьем служанки. Лифчик явно сдался в неравной борьбе. Каждый ее шаг был испытанием для ткани, каждый поклон — рискованной авантюрой. Когда она склонялась, а склонялась она низко, с преувеличенным почтением, казалось, вот-вот — и две белоснежные, аппетитные глыбы вывалятся наружу, похоронив под собой все живое в радиусе пяти метров. Меня, в первую очередь. У меня в голове прочно засела мысль: ей срочно нужен инженерный проект по укреплению, а лучше — доспехи.
— Ваша Светлость! — ее голос был сладким, как прокисший мед, когда она снова материализовалась из ниши прямо передо мной, загораживая путь. Она снова поклонилась — глубоко, так что я увидел не только опасную тряску ее «богатства», но и розовую кожу на затылке под рыжими кудряшками. — Какая удача снова встретить вас! Всевышний Аспид посылает мне знаки!
— Знаки? — сухо спросил я, пытаясь обойти эту живую преграду. — Знаки чего? Неминуемой катастрофы с твоим декольте?
Она захихикала, не поднимаясь, ее грудь колыхнулась угрожающе близко к моим сапогам.
— Ой, Ваша Светлость, шутите! Нет, знаки того, что я должна Вам услужить! — Она выпрямилась, тяжело дыша, и прижала руки к груди, как бы сдерживая бунтующих узников. — Вы ведь идете осмотреть новые покои? Те, что для Вас готовят? Огромные! Просторные! С балконом на закат! Я там сейчас тружусь, пылинку к пылинке вытираю! Не угодно ли лично удостовериться в чистоте? Дать указания? — Она подмигнула мне своей щелочкой. — Я лично для Вас стараюсь, господин. Очень лично.
Мысль о новых покоях зацепила. Любопытство зашевелилось. Куда они меня собрались переселять? Из моей нынешней «золотой клетки» Виолетты? И зачем такая спешка? И почему именно эта ходячая эрогенная зона так настойчиво предлагает?
— Спасибо за рвение, — отрезал я, пытаясь сохранить дистанцию. — Но я спешу к своим людям. Покои подождут.
— Да они вот прям здесь! — воскликнула она, делая шаг назад и указывая на массивную дубовую дверь в конце короткого коридора. — Рядом! Совсем рядом! Пяти минут не займет! Уверена, с Вашими людьми все в порядке, их обихаживают как принцев! А вот Ваше будущее логово… — Она нарочито облизнула губы. — …оно того стоит! Прямо за этой дверью!
Любопытство пересилило осторожность. И усталость от ее навязчивости. Ладно уж, черт возьми. Посмотрю, что они там напридумывали. Хотя бы чтобы отвязаться.
— Ладно, — буркнул я. — Показывай. Быстро.
Ее лицо расплылось в торжествующей улыбке. Она лихо повернулась (ее «богатство» едва не сбило со стены факел), подбежала к двери и с церемонным жестом распахнула ее.
— Войдите, Ваша Светлость! Уверена, Вы будете… впечатлены!
Я шагнул через порог.
Первое, что ударило — масштаб. Комната была огромной. Огромной и мрачно-роскошной. Высокие стрельчатые окна с витражами, изображающими кровавые битвы змей с археоптериксами. Темные дубовые панели на стенах. Громадный камин, в котором могли бы сгореть три лошади разом. Потолок, теряющийся в полутьме, поддерживаемый каменными колоннами, обвитыми каменными же змеями. Пол — плиты темного мрамора, покрытые шкурами неведомых зверей. И в центре всего этого готического великолепия…
Кровать.
Нет, не кровать. Царское ложе. Подиум из черного дерева. Шатровый балдахин из тяжелого бархата цвета запекшейся крови. И само ложе… Боже. Оно было рассчитано минимум на шестерых. Широкое, могучее, с резными змеиными головами по углам. На нем спокойно мог устроить смотр своим войскам какой-нибудь древний король.
Вот тебе и "ложе", — пронеслось в голове с ледяной ясностью. — Расчет на моих пятерых будущих жен? Или на оргии? Аманда уже мысленно разложила всех по местам?
Я обернулся, чтобы спросить у служанки, в чьей воспаленной фантазии родился этот монстр… И замер.
Дверь с глухим, окончательным стуком захлопнулась. Щелкнул ключ в тяжелом замке.
Служанка стояла спиной к двери, опустив голову. Ее пышные плечи слегка дрожали. Когда она подняла лицо, на нем не было ни глуповатой наглости, ни сладкой лести. Была виноватая, жалкая скорбь.
— Простите, Ваша Светлость, — прошептала она, голос дрожал. — Мне… приказали.
Ледяная волна прокатилась по спине. Я медленно повернул голову назад, к необъятному ложу.
Из-за тяжелых складок кроватного балдахина выглянула пара глаз. Широко распахнутых. Изумрудно-зеленых. Глаз, в которых плясали знакомые безумие, похоть и торжество хищника.
Аманда.
Она выплыла из-за кровати, как змея из укрытия. На ней было что-то струящееся, полупрозрачное, цвета молодого яда, едва прикрывающее точеный стан и длинные ноги. Рыжие волосы были распущены по плечам огненным водопадом. На губах играла та самая сладкая, безумная улыбка.
— Сука, — выдохнул я, не в силах сдержать ярость и отвращение к собственной доверчивости. — Вот куда ты пропала без следа. Готовила ловушку.
Аманда сделала несколько шагов навстречу, ее движения были плавными, гипнотическими. Запах ее — тяжелый, дурманящий, как перезрелый персик — заполнил пространство.
— Ловушку, милый Лексик? — она захихикала, и звук был как шелест чешуи по сухим листьям. — Нет-нет! Я готовила… сюрприз. Самый лучший подарок для нашего нового Альфы. — Она обвела рукой огромную комнату, ее взгляд скользнул по гигантской кровати. — Твои будущие владения. И… — ее глаза сверкнули, — …первую пробу того, что тебя здесь ждет. Не хочу отставать от сестричек, знаешь ли? Виолетта с ее девичьими фантазиями… Амалия со своим внезапным обожанием… Пора и мне напомнить о себе!
Она была в двух шагах. Я почувствовал исходящее от нее тепло и опасность. Проклятье. Попался. Как последний лох. Из-за любопытства и навязчивой груди служанки. В голове пронеслось лишь одно, горькое и ясное: Доверять нельзя никому. Особенно — в этом проклятом змеином гнезде. А Аспид, наверное, уже катается от смеха где-то в своих иллюзиях.
— И что ты хочешь, Аманда? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, несмотря на адреналин, стучавший в висках. Ловушка захлопнулась, но сдаваться рано.
Она не ответила сразу. Вместо этого сделала шаг вперед и… совершила реверанс. Не просто поклон. Это был театральный, преувеличенно глубокий книксен, когда ее голова опустилась
