Гений Медицины. Том 2 - Игорь Алмазов

Особенно с такой формой. Он же элементарно не увидит цвет светофора!

— Константин Алексеевич, я вас умоляю, не пишите это в диагноз! — взмолился Кирилл Сергеевич. — Ну меня же с работы попрут, а куда мне устроиться ещё. Здесь платят хорошо, в автошколе отучился ради этого места. Прошу вас!

Понятно, почему он так отчаянно пытался скрыть свою болезнь. Но в данном случае я ничего не мог сделать, ради безопасности и пациента, и других людей, мне надо было написать диагноз.

О чём я и сообщил Иванову.

— Вам деньги нужны? — понял он это по-своему. — Сколько? Много я дать не смогу, но всё-таки кое-что… Только не пишите диагноз!

— К сожалению, диагноз написать придётся, — повторил я. — С таким заболеванием вам нельзя работать водителем. Его нужно лечить. Это не тот диагноз, который можно проигнорировать.

Иначе рано или поздно это приведет к аварии. Пострадает не только он, но и другие пассажиры. Но есть способ помочь…

Додумать я не успел.

— Я буду жаловаться! — воскликнул Кирилл Сергеевич и гордо покинул кабинет.

Быстро он! Только пятки сверкали. Ну, пусть жалуется. Мне даже интересно, как будет звучать такая жалоба.

Дослушал бы меня до конца и понял, что все не так плохо, как кажется. Мы живем в мире магии, которая может помочь даже в таком случае.

Я принял оставшихся пациентов, и наступил небольшой перерыв. Глазков был ещё занят своими делами, и я решил сходить отдохнуть в своё отделение. Тем более что Ирочка сказала, что следующие пациенты будут только через час.

В ординаторской было пусто, но выпить чаю мне не дал появившийся Клочок.

— Срочно в кладовку, хозяин! — пискнул он. — Беда.

— Что такое? — спросил я.

— Я там Никиту нашёл, — отозвался крыс. — Кажется, его кто-то усыпил!

Глава 17

Зубов всё утро пытался найти Никиту. Он даже оставлял Шуклина для разговора наедине, в чём-то его подозревая.

— Михаил Анатольевич с Шуклиным говорил? — спросил я у своего главного шпиона. — Он признался, что он сделал с Никитой?

— Не-а, — покачал головой крыс. — Твердил, что он ничего не делал. И наставник рукой махнул на него в итоге. А я стал проверять помещения в отделении. И в подсобке нашёл спящего Никиту.

— Это которая в закутке на нашем этаже? — уточнил я.

Крыс ведь не сможет вести меня через всё отделение, нужно было точно узнать дорогу до этой каморки.

— Ага, — подтвердил он. — Там обычно Шуклин любит спать. Это его излюбленное место, где никто не тревожит и не дёргает.

Тогда тем более очевидно, что Никиту усыпил и спрятал именно Шуклин. Только зачем — пока непонятно. Наверняка какой-то новый дурацкий план. Однако Никита не интерн, и я не вижу мотивации Шуклина вредить ему.

Я добрался до нужной комнаты, зашёл внутрь и включил свет. Там действительно обнаружился Никита, под головой у которого находились тюки с больничным постельным бельём.

Диагностический аспект. Организм в порядке, просто спит. Узнать бы, что за препарат ему дали. Но это не к спеху, сейчас самое лучшее, что можно сделать для него — дать проспаться.

В кладовую открылась дверь, и внутрь завалился Шуклин. Увидев меня, он сразу попытался сбежать, но я ему не дал этого сделать.

— Паша, стоять, — поймав его за рукав халата, проговорил я. — Твоих рук дело?

— Я не понимаю о чём ты, — залепетал он. — Я просто так сюда пришёл. А тут ты… И Никита. Так это ты его⁈

Прямо на глазах у Шуклина родилась гениальная идея, как спихнуть всю вину на меня. Он прямо-таки преобразился — расправил плечи и смело уставился мне в глаза.

— Что ты сделал с Никитой? — невозмутимо спросил он. — И почему сразу не признался?

Гениально. Логика в стиле Шуклина. Спихнуть всё на того, кто первым обнаружил спящего коллегу.

— В ординаторскую понесли его, — я даже не стал отвечать на этот вопрос. Важнее было помочь Никите.

Мы подхватили его и перетащили в ординаторскую. Повезло, что по пути никого не встретили, а то вопросов возникло бы немерено. А потом бы и новые слухи по отделению поползли — один веселее другого. Нашим медсестрам только повод дай — до конца жизни кости перемывать будут.

Теперь понятно, почему Шуклин так любит эту подсобку, закуток находиться недалеко от ординаторской, и путь можно выстроить через коридор, где почти никто не ходит. Даже с поста главной медсестры не просматривается, идеальное место. Главные сплетни рождались именно благодаря великолепному обзору с того поста.

В ординаторской был Зубов, который с лёгким недоумением теперь наблюдал, как мы заносим обмякшее тело врача, и укладываем на диван прямо перед его носом. С очень лёгким недоумением наблюдал… Ничего необычного ведь не произошло!

— Это что за… беспорядок? — с трудом подобрав не ругательное слово, спросил наставник.

— Это всё Боткин! — радостно заявил Шуклин. — Я вообще тут ни при чём!

Ещё бы подпрыгнул от радости, чтобы наверняка показать свою непричастность. У меня времени на все эти игры не было.

— Никита приходил в себя и успел сказать, что его отравили. И даже сказал кто, — заявил я.

— Он не мог, ему спать ещё несколько часов! — тут же воскликнул Шуклин, и в следующее мгновение зажал рот руками.

Врать он умеет плохо. Точнее, вообще не умеет! Удивляюсь, как у него вообще получается строить козни, если его так просто расколоть.

— Потрудитесь объяснить, птенец намбер ту, — строго произнёс наставник.

Шуклин вздохнул, но отвечать не спешил. Ох, так и до вечера теперь здесь проторчим.

— Никиту я нашёл в подсобке, — решил первым отчитаться я. — Состояние его удовлетворительное, пульс и давление в норме. Судя по всему, он находится под действием сильного снотворного. Подозреваю пентобарбитал, но насчёт этого не уверен, разумеется. Пути, по которым снотворное оказалось внутри Никиты, пока неизвестны.

Зубов удивлённо похлопал глазами, уставившись на меня. Такого подробного отчёта он не ожидал.

— Феназепам, — буркнул Шуклин. — Никакого пентобарбичего-то я не давал.

— Зачем вы это сделали, птенец-анэнцефал⁈ — нервы Зубова уже были накалены до предела. — Вам что, надоела собственная глупость, и вы решили казаться