Император Пограничья 11 - Евгений И. Астахов
— Тогда действуем быстро. Свяжитесь с ними сегодня же. Пусть выезжают немедленно. В Угрюме им будет безопаснее.
— Вы очень уверены в себе, маркграф.
— Я уверен в своих методах. И в талантах тех детей, которым традиционная система отказала в праве на образование. Знаете, что показательно? Егор, мальчик, который демонстрировал управление металлом — сын простого кузнеца. Два месяца обучения, и он делает то, что многие Ученики не могут после года занятий.
В этот момент мой магофон издал мелодичный звон. Номер был незнакомый, новгородский код.
— Маркграф Платонов слушает, — ответил я.
— Добрый вечер, Ваше Сиятельство, — раздался вежливый мужской голос с лёгким северным акцентом. — Меня зовут Фёдор Аркадьевич, я секретарь господина Посадника. Он желает встретиться с вами.
Глава 14
Первый среди равных в Совете купцов Великого Новгорода хочет повидаться со мной сразу после дебатов. Неспроста…
Я переглянулся со Старицким. Тот приподнял брови в немом вопросе.
— Когда господин Посадник предлагает встречу?
— Сейчас, если вы не возражаете. Михаил Степанович ждёт вас в своей резиденции. Это займёт не более часа вашего времени, но разговор крайне важен для обеих сторон.
Старицкий энергично закивал, беззвучно артикулируя: «Соглашайтесь!»
— Хорошо, — произнёс я после короткой паузы. — Где находится резиденция?
— Купеческая слобода, дом с золотыми воротами. Любой извозчик знает дорогу. Вас будут ждать.
Связь прервалась. Я убрал магофон в карман и посмотрел на Старицкого.
— Похоже, Совет купцов уже делает свой ход.
Галактион помолчал, барабаня пальцами по подлокотнику, затем покачал головой.
— Маркграф, позвольте предупредить. Купцы — особая порода. Они не князья с их родовой честью и не маги с заботами о науке. Для них всё измеряется прибылью и убытками. Михаил Посадник — самый влиятельный из них, но и самый опасный.
Я мысленно усмехнулся. В прошлой жизни я имел дело с десятками торговцев — от мелких лавочников до купцов, контролировавших целые торговые пути. Все они были одинаковы в главном: прибыль превыше всего. Но мне было интересно услышать мнение Старицкого — человека, выросшего в академической среде.
— И в чём конкретно вы видите опасность Посадника? — я откинулся на спинку сиденья, внимательно наблюдая за собеседником. — Что отличает его от остальных купцов?
— Купцы никогда не действуют бескорыстно. Если Посадник предложит помощь, за ней обязательно будет скрываться расчёт. Возможно, долгосрочный. Принятие такой помощи может обернуться кабалой похуже академической. Они умеют ждать годами, а потом предъявляют счёт, когда вы меньше всего готовы платить.
Галактион наклонился ко мне, понизив голос:
— Есть поговорка в Новгороде: «Посадник улыбается, когда считает твои деньги, и смеётся, когда забирает их себе». Будьте осторожны. Он может предложить золотые горы, но каждая монета будет с крючком.
— Ценю предупреждение, — кивнул я, — но риски придётся принять. Без финансового рычага давления на Академический совет мы будем биться с ветряными мельницами.
— Тогда… удачи вам, маркграф. И помните — в Новгороде всё продаётся и покупается. Вопрос только в цене.
— Вы не против подбросить меня до резиденции Посадника?
— Конечно, — собеседник дал указание водителю.
Машина свернула с набережной в лабиринт узких улочек старого города. Я смотрел в окно, и сердце странно сжималось от узнавания. Эти улицы… они изменились, конечно. Вместо деревянных домов — каменные особняки, вместо грязи — брусчатка. Но сама планировка, изгибы улиц, направление к реке — всё было знакомым до боли.
Великий Новгород. Моя столица. Здесь, в Хольмгарде, я принимал послов. Отсюда управлял землями от Балтики до Урала. На главной площади собирал вече, хотя и редко — предпочитал решать вопросы железной волей, а не криками толпы.
Сколько веков прошло?.. Город выжил, даже расцвёл. И снова стал центром торговли, как и при мне. Только теперь им правят не князья и ярлы, а купцы. Что ж, возможно, это даже к лучшему — торговцы реже начинают войны из-за оскорблённой чести.
Ещё одно подтверждение моей догадки. Это не параллельный мир. Это моя Русь, только спустя века. Изменившаяся до неузнаваемости, разделённая на княжества, пережившая какую-то катастрофу, расколовшую её на сотню фрагментов. Но всё же моя.
И если это так, то где-то здесь, в Новгороде, может сохраниться что-то из прошлого. Нужно навестить мой дворец…
Машина тряслась на неровностях мостовой, вырывая меня из размышлений.
Через десять минут мы въехали в Купеческую слободу — район, где каждый дом кричал о богатстве владельца. Трёхэтажные особняки с лепниной, коваными балконами и витражными окнами теснились друг к другу, соревнуясь в роскоши.
Резиденция Посадника выделялась даже на этом фоне. Четырёхэтажное здание из белого камня занимало, казалось, целый квартал. Фасад украшали колонны с капителями в виде рогов изобилия, из которых сыпались каменные монеты. Массивные ворота действительно сияли как золотые. По периметру прохаживались охранники в униформе цвета старого вина.
— Вот и золотые ворота, — произнёс Старицкий с лёгкой иронией. — Говорят, Посадник специально приказал покрыть их настоящим золотом, чтобы гости сразу понимали, с кем имеют дело.
Я вышел из машины и направился к воротам. Охранник — крепкий мужчина с лицом бывшего солдата — вежливо поклонился.
— Маркграф Платонов?
— Он самый.
— Прошу следовать за мной. Господин Посадник ожидает.
Внутренний двор оказался ещё более впечатляющим. Мраморный фонтан в центре изображал Гермеса, покровителя торговли, осыпающего золотыми монетами склонившихся купцов. Дорожки выложены разноцветным камнем в виде торговых путей, сходящихся к главному входу.
Вестибюль встретил меня прохладой и запахом дорогого табака. Стены украшали картины с изображением караванов, морских судов и торговых площадей разных городов. Широкая лестница с перилами красного дерева вела наверх.
Меня провели на третий этаж, в кабинет, занимавший половину этажа. Огромные окна выходили на Волхов. Стены заставлены стеллажами с толстыми гроссбухами, картами торговых путей и образцами товаров — от восточных специй до северных мехов.
За массивным столом красного дерева сидел Михаил Степанович Посадник. Мужчина лет пятидесяти, но крепкий, с квадратным лицом и проницательными серыми глазами. Редеющие седые волосы аккуратно зачёсаны назад, борода подстрижена по купеческой моде — короткая, но густая. Одет просто, но дорого — чёрный костюм английского сукна, белоснежная рубашка, золотая цепь с медальоном Купеческой гильдии.
Он поднялся, обошёл стол и протянул руку. Рукопожатие оказалось крепким, уверенным.
— Маркграф Платонов. Наконец-то мы встретились. Присаживайтесь, прошу.
Я устроился в кресле напротив. Посадник вернулся на своё место, сцепил пальцы в замок и внимательно посмотрел на меня.
— Позвольте прямой вопрос, — начал я. — Почему встреча именно сейчас? Час назад закончились дебаты, и вы уже приглашаете меня.
