Вперед в прошлое 12 - Денис Ратманов
Воцарилось молчание. Отчим сидел и сопел, побледневшая мама боялась слово сказать. Не хотелось их бросать, но я понимал, что это взрослые люди, пусть сами исправляют взрослые ошибки, тут я не помощник. На языке вертелось: «Хоть акции МММ продайте. Немного добавите, и купите другой грузовик» — но я молчал, сейчас не самое лучшее время для таких советов.
С документами и печатью, конечно, залет. Как бы гнилушка Пацюк не решил нагадить просто так, по зову души или что там у него вместо нее.
Так что на фоне проблем отчима наше переселение осталось незамеченным. Посидев немного за столом, Василий позеленел и ломанулся в ванную освобождать желудок от алкоголя. Под адреналином его, видимо, не взяло, а теперь накрыло.
Обнявшись с мамой, я направился на остановку на предпоследний рейс, который отправлялся в половину одиннадцатого.
Пришел «Икарус» с гармошкой, где я был единственным пассажиром. Картина была немного сюрной: огромный пустой вагон, и я один. От обилия свободных мест глаза разбежались, я уселся на одиночное сиденье в середине салона. Так и казалось, что вот-вот на меня спикирует призрачная бабка, которая будет заставлять уступить ей место. Ничего такого, конечно же, не случилось. На следующей остановке в салон вошла влюбленная парочка, в девчонке я узнал Наташкину одноклассницу Ирку Чечурину, парень был не местным.
Усевшись на двойное сиденье, они сразу же начали целоваться. А я думал о своем. О доверии.
Вот взять отчима — простоватого деревенского мужика из Диканек. Его доверчивость можно списать на отсутствие мозгов. Но ведь нельзя жить и всех подозревать, думать, что каждый пытается тебя кинуть и в искренних действиях друзей видеть таящийся обман. Илья, Натка, Боря… предадут ли они меня, если представится возможность? До сегодняшнего дня даже не задумывался. Это ведь нормально — жить среди людей и быть человеком. Отвечать за свои действия, держать обещания.
Гнилья не так уж много, но вся проблема в том, что их не распознать. Из-за них нормальные люди превращаются в озлобленных псов, потому что не у всех хватает мудрости отпустить ситуацию и забыть. У меня, видимо, имеется внутриутробно прошитый гнилодетектор, я чуял гниль и в прошлой жизни, правда, интуитивно, не носом, потому меня не кидали, хотя я и не осторожничал, а эти…
Обидно, что сейчас их время. Гнилушки проникли везде, как метастазы, и разрушают здоровую ткань. Они такие научились виртуозно мимикрировать и неотличимы от нас. Что будет с миром, если не станет гнилья? Что будет, если количество гнилья превысит критическую массу?
Будет — ха! Уже есть, наступили девяностые, которые взрастят поколение волков, а потом… Потом непременно грянет что-то глобальное, кровавое.
Я передернул плечами. Нет, умение доверять — не простодушие, а нормальное человеческое качество. Я доверяю Илье, хотя это уже не тот парень из прошлой жизни. Доверяю Каналье и оформляю на него участок. Доверяю деду ведение бизнеса. То есть, по мнению многих, веду себя неосмотрительно, как отчим. Пацюк ведь был его другом! А потом Василий утратил актуальность и пошел под нож.
Почему я должен лишать себя множества возможностей только потому, что меня могут предать? Почему должен проверять партнеров, трястись о будущем? Нет, не буду. Пусть меня считают простофилей, но чего я добьюсь, лишая себя нормальных отношений с людьми? Да, я буду доверять друзьям, а если что-то потеряю, буду считать это платой за право быть человеком.
На миг показалось, что воздух затвердел и окрасился в бордовый, свет тоже окрасился… Мгновение — и наваждение исчезло. И вот я снова сижу в скрипящем пустом автобусе… Правда, остановку чуть не прозевал!
Вскочив, я рванул к водителю.
— На остановке! — протянул ему билетик и выскочил возле общаги, где жили Лялины. Так и подмывало зайти к ним, узнать, ушел ли отец, но были другие дела.
Наверное, все-таки ушел. И слава богу, что не заявился к матери, от него чего угодно можно ожидать.
Я перешел дорогу, осваивая новый маршрут, свернул на улицу Крупской и постучал в калитку. Не уверенный, что меня услышат, прокричал:
— Наташка, Боря! Открывайте.
Через минуту щелкнул замок, и мне открыла Наташка в куртке поверх халата.
— Че так поздно-то? Мы ждем тебя, ждем, спать уже хочется. В школу-то вставать рано.
— Войду — расскажу.
В доме было тепло. Ухала печь, поедая дрова. Наташка выставила кастрюльки, ковшики, чашки, тарелки сгрузила в раковину, но помыть не успела. Из смежной комнаты вышел Боря, пожаловался:
— Прикинь, у нас живет мышь. Шуршит где-то, я ее гонял-гонял. Не нашел.
— Мышеловку поставим, — отмахнулся я. — Идем, расскажу про отчима.
Боря с Наткой внимательно слушали, не перебивали. Думал, Боря начнет злорадствовать, что его мучителя наказали, но в нем победила жажда справедливости.
— Вот же крыса этот мент! — воскликнул Боря. — И что теперь?
Я развел руками.
— Ничего. Нет у него больше грузовика, такие дела. Давайте спать, что ли. Отсюда до школы идти километра два. Надо будет раньше вставать.
— Или — на автобусе! — воскликнул Боря.
— Или так.
Белье казалось сыроватым, это был некомплект: белая простыня, пестрый пододеяльник, розовая наволочка. Кровать скрипела и прогибалась. Шуршала мышь — похоже, в пустотах стен. И вместо желаемого облегчения я испытывал… пустоту, что ли, чего-то как будто сильно не хватало.
Завтра день, который принесет Наташке определенность, а я встречу Лику и узнаю подробности, как состоялось изгнание дракона.
Глава 18
Не время драконов
Проснувшись посреди ночи, я вдруг понял, что не забрал будильник из дома, и мы имеем все шансы проспать. После пяти лет муштры в учебке и еще двадцати лет службы я-взрослый выработал умение программировать себя, чтобы проснуться в определенное время. Но я-нынешний не был уверен, что у меня получится, слишком мы разбаловались за время карантина.
Пришлось лезть в рюкзак, доставать электронные часы: было шесть утра. Еще час можно спать, но я не рискнул. Тихонько встал, отправился на кухню готовить завтрак… и понял, что не из чего. Мы экстренно сбегали из дома и не прихватили даже необходимое, кофе взяли, бутылку молока, бутылку подсолнечного масла — все.
Печка прогорела, и в доме было зябко. Я направился к сложенным в прихожей поленьям, приготовленным на утро, и прямо из-под ног рванула мышь, на которую жаловался Боря. Я побежал за ней и обнаружил в плинтусе нору.
Растопив печь, я включил
