Вперед в прошлое 12 - Денис Ратманов
Ответил Игорь. Судя по интонации, очень обрадовался, сказал, что можно заселяться хоть сейчас и предложил растопить печь, чтобы, когда мы приедем, было тепло. Боря, который стоял рядом и слушал, аж подпрыгнул от счастья.
— Переезжаем, — заключил я, надеясь, что поставлю точку в этом неприятном событии.
Донесся голос Наташки:
— Так что, мне им пригрозить органами опеки?
Что ответила тетя Лора, я не слышал. Вернулся за стол, поднес чашку чая ко рту, и тут в дверь позвонили.
— Баптисты! — радостно предположил Боря.
— Продавцы ерунды задорого, — вздохнул Илья. — Два дня подряд разные приходили. То посуда за двести долларов, то гербакайф.
— Уходите, нам ничего не нужно! — грозно пробасил Леонид Эдуардович, но звонок прозвучал еще раз, донесся знакомый женский голос:
— Наташа, Павел! Открывайте, я знаю, что вы там!
— Мама, — насупилась Наташка.
Тетя Лора поднялась и прошептала:
— Давайте не будем ссориться, а попытаемся решить проблему мирно. Обещаете? — Она посмотрела на Борю и Наташку. — Никаких обвинений!
— Постараемся, — буркнул Боря, насупился, скрестив руки на груди.
Тетя Лора пошла открывать.
— Привет, Оля, — проговорила она в прихожей. — Да, дети здесь. Проходи на кухню, чаю выпьешь, и помиритесь.
Мама что-то невнятно забормотала. Илья вскочил ставить чайник. Ян вздохнул, поднялся и направился к выходу. Когда вошла мама, показалось, что в маленькой кухне стало не протолкнуться. Называется, чувствуйте себя как дома. За столом было всего четыре места. Леонид Эдуардович отодвинул его от стены, чтобы все поместились, тетя Лора принесла два стула из зала.
— Давайся сядем и поговорим, — предложил хозяин, занял место во главе стола, лицом к двери.
Мама сжала-разжала кулаки, и я заметил, что ее пальцы дрожат. Она себя накрутила и пришла сюда ругаться, ее встретили хлебом-солью, и она не знает, что делать.
— Вы их покрываете! — проговорила мама тоном обиженной девочки, которая при учителе предъявляет обвинение обидевшему ее хулигану. — Они уходят из дома, а вы их прикрываете! И они не слушаются!
— В чем они не слушаются? — спокойно спросил Леонид Эдуардович.
— Во всем! Ни во что меня не ставят!
— А можно подробнее, вот сейчас конфликт произошел из-за чего?
Мамины щеки вспыхнули, ноздри раздулись, а пальцы помимо воли стали теребить скатерть.
— Я… не буду выносить сор из избы.
— Хорошо, про этот раз вопрос снимается. Когда они еще не слушались и в чем? Они плохо учатся? Нарушают закон? Употребляют? Шумят? Портят имущество? Не помогают по хозяйству?
Окажись на месте мамы отец, он бы выкрутился и все так перевернул, что мы сильно виноваты во всем просто потому, что виноваты. У мамы же не хватало изворотливости и смекалки. Она покрылась красными пятнами и забормотала:
— Понимаете, мы все живем под одной крышей. Василий… отчим… очень педантичный человек, а Боря…
— Свинья, — буркнул Боря и насупился.
— Боря рассеянный. Василий пытается приучить его к порядку, а Боря с ним ругается.
— А почему бы ему просто не оставить в покое детей? — не выдержала тетя Лора и сразу же виновато смолкла.
Что она подумала, я догадывался: «Это как инвазивный вид. Пришли кошки и сожрали всех киви в Австралии, рапаны сожрали мидий, белые истребили индейцев просто потому, что сильнее, а по сути, они захватили чужое. Так и Василий пришел на все готовенькое и наводит свои порядки».
Но у тети Лоры мозг был, и она понимала, что люди попроще предпочитают факты отрицать или подгонять под свое видение ситуации. Что выгоднее и симпатичнее, то и истина.
Мама сразу же принялась оправдывать отчима:
— Ну, он же нас обеспечивает! Старается, все у него по полочкам, все в порядке. Разве это плохо — когда вещи лежат на местах?
— Меня Пашка обеспечивает, — огрызнулся Боря, я тихонько толкнул его под столом, и он замолчал.
— Только места у нас в квартире нет, — заговорила Наташка. — Некуда все класть, и получается срач. И спрятаться негде, все комнаты проходные. Куда бы ни пошел — натыкаешься на отчима, он присаживается на уши и начинает пилить.
— Люди все разные, — задумчиво проговорил я, стараясь заманить маму в логический лабиринт, откуда выход только туда, куда мне надо. — Василий не может иначе.
— Именно! — воскликнула мама. — Именно так, Паша! Все правильно.
— Другим человеком отчим не станет, ты любишь его, он любит тебя, это же счастье! Я очень рад, что с тобой рядом мужчина, который тебя ценит.
Я говорил и видел, как она расцветает — словно ребенок, которого хвалят.
— Нам очень не хотелось бы стоять на пути твоего счастья, — закончил я, глядя на напряженного Каретникова, который не понимал, куда я клоню.
Я специально взял паузу. Мама смотрела на меня с надеждой, уверенная, что я знаю выход. Что ж, не буду ее разочаровывать.
— Но ведь и Боря другим не станет. Он у себя дома, а тут вдруг дом перестал быть местом, где он чувствует себя в безопасности. Отчим его преследует и клюет, он, естественно, бунтует. Отчим другим не станет, Боря тоже не станет другим, а значит, единственный выход какой? Растащить их по углам.
— Боря должен уступить!
Как всегда, мама поняла все неправильно.
— Ага, и так пять лет подряд, — проворчал Борис и замолчал.
Леонид Эдуардович захотел возразить, но я его опередил:
— И все эти пять лет он будет чувствовать себя обиженным и несчастным. Это должно работать в обе стороны. Ты же не хочешь, чтобы твой сын был несчастным? А Василий уступать не будет, будет только давить.
В маминых глазах заблестели слезы, и я поспешил подвести ее к сути:
— Конечно нет. Но выход все-таки есть. Растащить по углам в нашей квартире не получится, она очень маленькая и все комнаты смежные. Ты понимаешь, что если так продолжится, то несчастными будут все: и Василий, которому надоест нервотрепка, и Боря, и ты. Так что лучше нам пожить в другом месте.
— Как это — в другом месте? — воскликнула она.
— В Николаевке, у пожилой хорошей женщины, которая за нами присмотрит. Будем ходить друг к другу в гости. Мы — к тебе, ты — к нам,
