Проклятый Лекарь. Том 2 - Виктор Молотов
Я жестом показал Аглае спрятаться в ванной и пустить там воду.
Она, спотыкаясь, бросилась в указанном направлении. Я сделал глубокий вдох, сбрасывая с себя напряжение диверсанта и надевая маску сонного, слегка раздражённого доктора.
Взъерошил волосы, потёр глаза и, накинув халат, приоткрыл дверь.
— Доброе утро, Паша. Пожар? — сонным голосом спросил я.
На пороге стоял он. Глаза красные от бессонной ночи и ярости, на скуле — свежая ссадина. Ночь у них явно была весёлой.
— Не слышал, что ночью происходило? — его глаза буравили меня, пытаясь заглянуть за мою спину.
— Нет, — я лениво пожал плечами, прикрывая дверь плечом. — Спал как убитый. А что было?
— Волк сбежал, — процедил он сквозь зубы. — И кто-то ему помог. Двоих наших вырубили. Чисто, профессионально.
— Печально. Но при чём тут я?
Он сделал шаг вперёд, пытаясь заглянуть мне через плечо в квартиру.
— Хочу проверить.
Я не сдвинулся с места, блокируя ему проход.
— Нет, — твёрдо сказал я. Мой голос потерял сонливость, в нём зазвенел металл.
И в этот самый момент, как по заказу, из глубины квартиры, из-за двери ванной донёсся отчётливый шум льющейся воды. Паша напрягся, его взгляд метнулся в сторону звука.
— Кто там у тебя, док? — его голос стал тише, но опаснее.
Я сделал небольшую паузу, изображая гнев.
— Паша, там… моя женщина. Принимает душ. И я буду очень, очень не рад, если ты сейчас вломишься и увидишь её голой. Она из приличной семьи, не из твоего круга. Не нужно её пугать.
Идеально. Шум воды стал моим лучшим алиби. Теперь его желание ворваться натыкалось не просто на мои возражения, а на неписаные «пацанские» понятия о том, что нельзя лезть в личную жизнь и позорить женщину.
Но я решил не останавливаться на достигнутом и перешёл в наступление.
— И вообще, Паша, меня это начинает утомлять. То девушка пропала, теперь «Волк». Как что-то случается в твоей банде, ты первым делом бежишь ко мне. Я твой врач, а не козёл отпущения. Из-за такого недоверия я всерьёз начинаю подумывать о смене места жительства. Мне нужна спокойная обстановка для работы, а не утренние обыски.
Это заставило его задуматься. Теперь он рисковал не просто нарушить мой покой, а потерять ценный актив из-за своих подозрений. Он из следователя превращался в начальника, который боится лишиться незаменимого специалиста.
Мой двойной удар — по «понятиям» и по его прагматизму — сработал.
— Ладно, — наконец сказал он, отступая на шаг. — Но если что-то всплывёт… если я узнаю, что ты к этому причастен…
— Ты узнаешь первым, — двусмысленно пообещал я.
Он ещё раз окинул меня тяжёлым взглядом и, развернувшись, ушёл. Я захлопнул дверь и усмехнулся. Сработало. Чётко и по плану.
Но это был лишь вопрос времени. Нужно было исчезнуть. Немедленно.
Я достал телефон и набрал номер Сомова.
— Пётр Александрович? Доброе утро. Мне нужен выходной. Сегодня.
— Пирогов? — в голосе заведующего было искреннее удивление. — Что-то случилось? Вы же никогда раньше не брали выходных.
— Вот именно для такого случая я их и берёг, — ответил я.
— Надеюсь, это не из-за вчерашнего возвращения Волкова? — в его голосе прозвучали нотки беспокойства.
— Ага, из-за него, — съязвил я, сбрасывая остатки напряжения через сарказм. — Совершенно деморализован. Плачу в подушку, скоро придётся выжимать. Не могу работать в такой токсичной атмосфере.
— Юмор — это защитная реакция на стресс, — авторитетно заметил Сомов.
— Пётр Александрович, — нетерпеливо перебил я. — Мне правда нужен выходной. Дадите?
— Конечно, — после короткой паузы ответил он. — Без проблем. Отдыхайте. За Акропольским я прослежу лично.
Отлично. Один фронт прикрыт. Теперь нужно было решить главную проблему — эвакуацию беглой аристократки и моего двухметрового костяного телохранителя, пока весь криминальный мир города ищет сбежавшего «Волка».
* * *
Митька Косой стоял у подъезда, прислонившись к обшарпанной стене. Рядом топтались двое его дружков, Рваный и Сиплый.
Митька был зол. Зол на сбежавшего «Волка», на свою тупоголовую смену, которую так легко вырубили, и, главное, на Пашу, который куда-то свалил, оставив его расхлёбывать всю эту кашу.
Ему нужно было на ком-то сорваться, и он лениво высматривал жертву среди редких утренних прохожих.
— … и тут я ему, короче, с левой в челюсть, а он такой… — вещал Рваный, в сотый раз пересказывая какую-то дебильную байку из своей криминальной юности.
— Во, смотри! — вдруг толкнул его локтем Сиплый. — Док наш!
Митька повернулся и увидел, как из подъезда их конспиративной квартиры выходит их домашний лекарь. Но не один. Под руку его держала какая-то дама.
Высокая, в длинном плаще, скрывавшем фигуру почти до пят, и в широкополой шляпе с вуалью, из-под которой выбивались огненно-рыжие кудри.
«Загадочная фифа», — с раздражением подумал Митька. Парочка, не оглядываясь, свернула в ближайшую подворотню, явно спеша.
— Стой, док! — Митька рванул за ними, его дружки последовали за ним.
Доктор остановился и медленно повернулся. Его спутница тоже замерла, но лица под шляпой видно не было. Она стояла неподвижно, как манекен, что выглядело странно и жутковато.
— Что-то нужно, Косой? — спокойно спросил док. Его голос был ровным, с нотками усталости, и это взбесило Митьку ещё больше.
— Покажи свою подружку, — потребовал он, подходя вплотную. — Приказ Чёрного Пса. У нас тут сначала одна барышня сбежала, потом ещё один… тот, которого ты лечил. Всех подозрительных баб в этом районе велено проверять.
— Ты мне не доверяешь? — в голосе дока появилась почти детская обида. — Это обидно, Митька. Я думал, мы с тобой почти друзья.
Рыжие кудри дамы слегка колыхнулись на ветру, но она упорно не поворачивалась лицом, продолжая смотреть в стену.
— Док, не тяни резину, — Митька начал терять терпение. — Показывай спутницу, или мне придётся применить силу.
— Тебе точно не понравится то, что ты увидишь, — предупредил доктор. — У меня… весьма специфический вкус.
Да что он тянет-то? Что он себе возомнил, этот ботан больничный?
Митька схватил «даму» за плечо и резко дёрнул на себя, разворачивая лицом.
Плащ распахнулся. Поля шляпы поднялись.
И вместо женского лица на него уставился полированный, желтоватый череп. Вместо рыжих кудрей — приклеенный наспех дешёвый парик, съехавший набок.
Под плащом, на костлявых рёбрах висело какое-то старое
