Проклятый Лекарь. Том 2 - Виктор Молотов
И, конечно же, моего.
— Я ем грунт? — с вопросительной интонацией произнёс Костомар, когда я, стоя посреди гостиной, закончил излагать ему план.
— Да, старый друг. Идём спасать главаря «Серых Волков», — подтвердил я, застёгивая тёмное пальто. — И постарайся не убивать никого. Нам не нужны трупы. Это привлечёт слишком много лишнего внимания и ненужных вопросов. Только нейтрализация.
— Я ем грунт, — обиженно ответил скелет. В его тоне отчётливо слышалось: «Милорд, вы сомневаетесь в моей деликатности и профессионализме?»
Костомар был не просто дворецким.
В прошлой жизни он был капитаном моей личной гвардии. Мастером бесшумного устранения, способным проникнуть в любую, даже самую охраняемую цитадель. Просить его не убивать — это как просить великого хирурга не резать.
Но таков был план. Да пребудет с нами Тьма!
Дом на Малой Бронной в два часа ночи казался мирно спящим. Тусклый свет фонарей едва пробивался во внутренний двор, создавая глубокие, удобные тени.
Но я знал, что это иллюзия. За этими тёмными окнами никогда не спят. Охрана «Чёрных Псов» всегда начеку.
Костомар шёл впереди.
Он скользил в тенях, двигаясь с бесшумной, нечеловеческой грацией, которой позавидовал бы лучший убийца в Империи.
Первый охранник, дремавший на стуле у арки, ведущей во двор, даже не успел вскрикнуть. Костлявая рука мягко, но неотвратимо легла ему на затылок, точно нажимая на сонный нерв у основания черепа.
Тело обмякло, и Костомар аккуратно, почти заботливо уложил его на землю.
Второй, патрулировавший периметр, оказался более бдительным. Он услышал шорох и попытался выхватить из-под куртки короткоствольный магический парализатор, но Костомар был быстрее молнии.
Короткий, выверенный удар ребром костяной ладони в кадык, чтобы прервать крик, второй — в солнечное сплетение, чтобы выбить дух. Раздался лишь глухой, влажный звук, как от удара по мешку с песком, и ещё один страж отправился в царство Морфея.
— Я ем грунт! — довольно прошептал скелет, отряхивая свои костяные руки.
Я спокойно прошёл мимо двух аккуратно уложенных тел, которые проснутся только утром с жуткой головной болью и полным непониманием того, что произошло. Спустился в уже знакомый подвал.
Алексей Ветров лежал на той же койке.
Только теперь он выглядел гораздо хуже. Свежие кровоподтёки на лице, неестественно вывернутое плечо, хриплое, сбитое дыхание — кто-то из «Псов» явно решил развлечься, отрабатывая на нём приёмы допроса.
Теперь я понимал, какую боль чувствовала Аглая.
— Кто здесь? — прохрипел он, щурясь в темноте, которую я разрезал тусклым светом магического огонька на кончике пальца.
— Тот, кто обещал подумать о вашей просьбе, — ответил я, доставая из карманов медицинские инструменты. — Лежите спокойно, сейчас будет немного больно, а потом станет легче.
Работал я быстро и профессионально.
Резкое, выверенное движение — и плечо со щелчком встало на место. Ветров сдавленно застонал, но тут же облегчённо выдохнул.
Тугая, но не мешающая дышать повязка из бинтов, которые я нашёл в саквояже, зафиксировала сломанные рёбра. Обработка ссадин антисептиком.
Потоки Живы откликнулись мгновенно, как только прошла первая, острая боль от моих манипуляций — ещё пятнадцать процентов в мою копилку.
Пока Алексей приходил в себя, морщась от боли, я незаметно прикрепил к изнанке воротника его рубашки небольшой, плоский амулет. Простейшее устройство для блокировки ментальной связи. Его магия за считаные часы впитается в тело Алексея и будет работать до тех пор, пока не выветрится.
Я не мог позволить Аглае снова почувствовать его боль и сорвать мой тщательно выстроенный план. Пару недель тишины в эфире. А что будет потом — уже не будет меня касаться.
— Можете идти, — сказал я, отпирая тяжёлые кандалы ключом, который Костомар бесшумно снял с пояса одного из охранников. — Охрана нейтрализована. У вас есть десять минут до того, как они начнут приходить в себя.
На самом деле проспят они долго, но мне хотелось разобраться с Алексеем как можно скорее.
— Спасибо, док, — он с трудом поднялся, опираясь о стену. Его взгляд был серьёзным, в нём не было бандитской спеси. — Ты спас меня. Не раз. Я этого не забуду. Я в долгу.
И в этот момент меня накрыла волна.
Это была не та тёплая, мягкая благодарность, которую я получал от пациентов в клинике. Это была иная Жива — резкая, концентрированная, как глоток чистого спирта.
Благодарность воина, вытащенного из плена. Благодарность лидера, которому вернули свободу и шанс на месть. Она была смешана с уважением, с признанием моей силы и хитрости.
Поток был мощным, почти ошеломляющим. Тридцать процентов. Сосуд внутри меня довольно загудел, впитывая эту концентрированную энергию. Долг, который копился с той самой первой перестрелки, был уплачен. С лихвой.
Восемьдесят пять процентов внутри!
— Мы в расчёте, — отрезал я, убирая инструменты. Я получил свою плату сполна. — Идите.
Он кивнул и, не говоря больше ни слова, исчез в темноте коридора. С этим должником было покончено.
Мы с Костомаром вернулись домой уже под покровом ночи.
Я отправил его на «пост» — замереть в углу комнаты в позе анатомического пособия, а сам выделил себе ровно три часа на восстановление. Сон для меня был не отдыхом, а функцией, такой же, как дыхание.
Я лёг на кровать и волевым усилием отключил сознание, погрузившись в глубокий, лишённый сновидений мрак.
А проснулся за минуту до того, как должен был зазвонить будильник. Рассвет только-только начал полосовать свинцовое небо над Москвой, когда я вошёл в комнату Аглаи. Город ещё спал, но для нас время мирного сна закончилось.
Я осторожно потряс её за плечо.
— Вставайте. Мы уезжаем.
— Что? Куда? — она села на кровати, протирая глаза. Сонная, растрёпанная, она выглядела как ребёнок. — Что происходит?
— Потом объясню. Одевайтесь, быстро, — мой голос был твёрдым, не допускающим возражений. Времени на сантименты не было.
Костомар, одетый для выхода в «свет» в мой самый большой свитер и старый плащ, уже стоял у двери с двумя наспех собранными сумками в костлявых руках. Он был готов.
Стук в дверь прозвучал как удар молота по наковальне. Резкий, требовательный, злой. Это я тоже предвидел.
Аглая замерла, и её лицо в одно мгновение стало белым, как больничная простыня. Костомар бесшумно встал между нами и дверью, его силуэт в полумраке прихожей выглядел угрожающе.
— Док, открывай! Я знаю, что ты там! — голос Паши Чёрного Пса, лишённый всякого утреннего благодушия,
