Дух экстаза (СИ) - Greko

— Так я про Отиса! Про издателя «Лос-Анджелес Таймз».[4]

— Переведи!

— Тут вот какая история, парни…

Вдали, к северо-западу от наших холмов, в Догтауне, громыхнуло. В воздух взвилось характерное грязно-серое облачко. Мы не обратили внимания на этот еле слышный взрыв. Привыкли. Работодатели на сталелитейных заводах постоянно враждовали с профсоюзами. Рабочие-юнионисты в ответ регулярно взрывали в цехах или в производственных зонах динамит. За четыре года этой тупой кампании запугивания вышло убытков всего на несколько тысяч долларов. В Западном побережье циркулировала шутка (а может, и не шутка), что затраты на взрывчатку выше трат на ликвидацию последствий причиняемых ею неприятностей. ЭлЭй настолько свыкся с таким хлопками, что перестал их замечать, когда счёт им подобрался к сотне. Вот и я не стал прерывать свой рассказ и поведал парням настоящую детективную историю.

[1] Игра слов. Кличка Вуда «Dry Hole», по мнению Билли, должна была превратиться в «Holly Hole», в «Святую Скважину», хотя подходил и такой вариант, в зависимости от контекста, как «святая дыра».

[2] Бермы — в данном контексте стационарные барьеры, сооружаемые при разливах.

[3] Обуздать скважину удалось лишь через полтора года, в сентябре 1911-го., когда устье скважины обвалилось. Подсчитано, что вылилось более 1,2 млн баррелей сырой нефти. Собрать получилось меньше половины. Фонтан Лейквью считается самой мощной катастрофой на нефтяных приисках, переплюнув трагедию с нефтяной платформой в Мексиканском заливе 1979-го года.

[4] Otis Worldwide Corporation — одна из старейших компаний-производителей подъемного оборудования. Фамилия издателя «Лос-Анджелес Тайм» генерала Г. Отиса совпадала с примелькавшейся табличкой с маркой «Отис» в лифтах дорогих отелей САШ.

Глава 12

Еще раз ексель-моксель по-американски

Лос-Анджелес нуждался в воде. ЭлЭй задыхался без нее, как и его ближайшие пригороды. Окруженный с трех сторон пустынями и такими долинами, как Сан-Фернандо с ее скудными природными источниками, которых еле-еле хватало окрестным фермерам, город не мог развиваться, хотя все предпосылки были налицо. Людей манила Калифорния и ее столица — великолепный климат, бурный рост промышленности и изобилие продуктов. А воды на всех не хватало, и брать ее практически неоткуда. Люди, как их устроила природа, постоянно хотели пить. А цивилизация приучила стирать белье, готовить пищу, поливать огороды, принимать ванну или мыть — ха-ха –машины, которые я продавал. Или заполнить бассейн и частный фонтан во дворе шикарного дома, как наша «холостяцкая берлога». Наплыв человеческого ресурса грозил взорваться бедой, похлеще Лейквью № 1.

Городу нужна вода. Насущная проблема и одновременно красивый фасад, за которым можно творить темные делишки. Вышел я на них, можно сказать, случайно. Первый звонок для меня прозвучал во время битвы с нефтяной рекой в окрестностях озера Буэна-Виста. В краткую минуту отдыха я краем уха зацепил разговоры местных фермеров, что кто-то активно скупает участки в долине Сан-Фернандо, лежавшей за горной грядой неподалеку от Сан-Хоакина. Второй звонок — настоящий ревун — это постоянные публикации в местной прессе по поводу проекта акведука из долины Оуэнс. Некий Малхолланд, инженер-самоучка, создал новаторский проект обеспечения Лос-Анджелеса водой. И снова в статьях мелькала долина Сан-Фернандо, ибо именно по ее земле должен был пройти будущий акведук.

Я припомнил сходку знакомых по газетам лиц из городского Совета ЭлЭй в рыбацком «Спортивном доме» в прошлом году именно в этой долине и наглого генерала Отиса. Полное впечатление — тогда они о чем-то договаривались, а я им помешал. Оттого и взбеленился старикашка-издатель. Не могла не прийти на ум и история из моего будущего, связанная с подготовкой к зимней Олимпиаде в Сочи. Как многие важные чины летней столицы России накупили участков земли, чтобы потом выгодно их продать государству. Аналогия напрашивалась сама собой.

«Тут есть, в чем покопаться, –подумал я. — Глаз за глаз, генерал-лифт».

Почему? Да потому что этот неугомонный старикашка прицепился персонально ко мне. Наверное, обиделся за непочтительное отношение. Поскольку катастрофа Лейквью стала новостью номер один, затмив собой даже тему борьбы с профсоюзами, она не сходила со страниц газет, включая «Лос-Анджелес таймз». Вот только чёртов Отис за каким-то хреном постоянно цеплял меня вагоном к этой истории, технично опуская подробности моего участия в борьбе с нефтяной рекой. Почитать его газетенку, и сложится впечатление, что мои вышки — главная угроза Южной Калифорнии. Мои с трудом завоеванные зачатки репутации подвергались неприятным артиллерийским залпам, которые мешали спокойно вести дела. Например, открывать новые торговые точки в ЭлЭй, на которых я стал устанавливать свои заправки, обеспечивая их бензином с нефтеперегонного завода в Хантингтон-бич. На меня даже карикатуры рисовали. Но денежки за размещение рекламы брали с удовольствием. Достали!

Не поленился и съездил в долину Сан-Фернандо. Поговорил с фермерами. Мои предположения подтвердились. Ряд земель не так давно был скуплен по непонятной схеме. Ниточки вели к Sportsmen’s Lodge, к Гарри Чандлеру. А кто у нас очкарик Гарри? Правильно, зять Отиса.

Догадки — вещь, конечно, неплохая, но ими издателя «Лос-Анджелес Таймз» к стенке не припрешь. Помог Ося. Он меня свел с одним нашим клиентом из Управления водоснабжения, отвечавшего за его хозяйственное обеспечение, закупавшего у нас «форды» и получавшего у нас откаты. Чиновник особо не скрывался — коррупция в ЭлЭй настолько опутала город, что никто по этому поводу не бухтел. Никто — включая прессу, в чью обязанность как раз и входила борьба с подобным явлением, а не гнусные нападки на белого и пушистого Базиля Найнса.

Чиновник-водник очень любил комиссионные, взятки и подарки. Настолько, что из кожи вон готов был лезть, чтобы сдружиться с нами покрепче. Он тайно показал мне проект акведука с земельными планами. Настолько подробными, что в них были указаны фамилии владельцев участков. И многие фамилии в этом списке не так давно были вычеркнуты и заменены на новые. Я не сомневался, что эти новые владельцы никто иные, как подставные люди мэра Джорджа Александера, членов Городского совета и, вне всяких сомнений, их идеолога генерала Отиса.

«Таким, сука, непогрешимым себя выставляет, борцом за моральную, политическую и расовую чистоту города. А у самого-то рыльце в пушку!»

— Вы опоздали, мистер Найнс, — посетовал чиновник. — Что-то выкупать уже нет никакого смысла.

— Какая жалость! — сфальшивил я, не объясняя причины своего интереса и стараясь запомнить заинтересовавшие меня имена.

Как мне поступить, до конца не понимал. Превращаться в Дон Кихота, сражающегося с ветряными мельницами городской коррупции, не было ровным счетом никакого желания. Мне здесь, в ЭлЭй, жить и процветать, а не изображать из себя придурошного Бэтмена из Готэм-сити. Если по чесноку, я уже на темной стороне, коль превратился в капиталиста. Плачу же я откаты — чем не коррупционная операция? Но если найдется морализатор, возжелавший меня пнуть как гада-эксплуататора, пусть глянет мои зарплатные ведомости или поспрашивает менеджеров моих автосалонов, сколько они получают комиссионных за каждую проданную машину. Я своих людей деньгами не обижал. И в то же время нельзя не признать — банда из Городского совета и даже гнилой старикашка из «Лос-Анджелис Таймз» мне ближе, чем простые работяги, плательщики налогов.[1] И, в конечном счете, если убрать моральные соображения, город, и я в том числе, только выиграют от строительства акведука. Деньги на проект уже собраны, работы ведутся, все ждут воду — даже Голливуд, решивший по этой причине присоединиться к Лос-Анжелесу. Но кто сказал, что полученную информацию нельзя использовать к собственной выгоде? Нужно лишь подобрать правильный момент.