Мечник, Вернувшийся 1000 лет спустя. Том 4 - Оливер Ло
— А потом полчаса доказывал Бартоломею, что это была «проверка структурной целостности объекта на несанкционированное кинетическое воздействие», — добавил Эрик, спрыгнув следом и тяжело дыша.
Норрис густо покраснел от слов своих друзей.
— Во-первых, я не впечатался, а провел контролируемое столкновение! А во-вторых, вы просто завидуете моему новому протезу, — он с гордостью поднял механическую руку. — Он способен на такое, что вам и не снилось! Вот, смотрите!
Он схватил со столика пластиковую бутылку с водой, намереваясь, видимо, эффектно ее раздавить. Он сжал пальцы, и раздался громкий хруст. Бутылка, действительно, смялась, вот только давление было рассчитано неверно. Пластик лопнул, и фонтан воды окатил самого Норриса и частично стоявшего рядом Эрика.
Наступила секундная тишина, нарушаемая только звуком капающей с их волос воды.
— Впечатляющая демонстрация, — невозмутимо произнесла Мари. — Особенно функция «неконтролируемый душ». Очень полезна в бою.
— Я… я так и планировал! — пробормотал Норрис, пытаясь сохранить лицо и стряхивая воду с волос. — Освежает!
Эрик, вытирая лицо, с откровенной завистью посмотрел на мокрый протез Норриса.
— И все равно я такую хочу.
— Хватит болтать! Языками чесать будете на пенсии! — снова рявкнул Бартоломей. — Десять кругов по залу, бегом! И чтобы я видел, как с вас пот градом льется!
Троица жалобно посмотрела на меня, их глаза молили о спасении. Я лишь пожал плечами и сделал еще один глоток чая.
— Работайте, — сказал я с улыбкой. — Боль — лучший учитель. А Реккар — лучший распространитель этой боли.
Они тяжело вздохнули и, проклиная все на свете, побежали, а Реккар с довольным видом скрестил руки на груди. Ему определенно нравилась его новая роль. Он не вернулся в свой клан после битвы, решив остаться у нас. Сказал, что тренировать этих оболтусов веселее, чем сидеть на скучных заседаниях и слушать нытье старейшин. Да и предчувствие, что рядом со мной всегда будет какое-то веселье, его не обманывало.
В этот момент массивные стальные двери зала открылись, и на пороге появился Леон Монтильяр. В руке он держал небольшую спортивную сумку, а вид у него был решительный, словно он пришел подписывать капитуляцию целой страны.
— Дарион, — сказал он, подходя ко мне. — Я хочу присоединиться к «Последнему Пределу».
Я окинул его взглядом. Неделя в лазарете пошла ему на пользу. Синяки сошли, а взгляд стал более уверенным.
— Внезапный поворот сюжета, мелкий. Взвесил все за и против? — спросил я. — У нас тут не курорт. Как видишь, тут бегают, потеют и страдают.
Про клановые разборки спрашивать я не стал, да и какая разница, раз решил, то и ему с этим разбираться.
— Более чем, — твердо ответил он. — После того, что случилось… я не могу оставаться в стороне. Я хочу стать сильнее. И тут я смогу это сделать!
Я кивнул и дал знак Реккару.
— Ладно. Но учти, поблажек не будет. Придется попотеть так, как тебе и не снилось.
— Я готов.
— Эй, новенький! — увидев мой знак, Бартоломей тут же подскочил к нему с хищной улыбкой. Он явно нашел себе новую любимую игрушку. — Готов, говоришь? Ну-ка, на старт! Посмотрим, на что ты способен. Это стандартный тест для всех новичков. Пройдешь — принят. Не пройдешь — пойдешь мыть туалеты до конца месяца. Круг полосы препятствий, задача — потратить не более пяти минут!
Леон без лишних слов кинул сумку и встал на стартовую позицию. По сигналу Реккара он сорвался с места. Его движения были быстрыми, точными и эффективными. Он не просто бежал — он летел. Стена, сетка, лабиринт, движущиеся платформы — он проходил все с удивительной легкостью, используя свою магию льда для создания небольших опор и ускорения.
И вот Леон финишировал, и Бартоломей с удивлением посмотрел на секундомер.
— Две минуты и три секунды, — пробормотал он, почесывая подбородок. — Черт, это быстрее, чем мой личный рекорд. Неплохо. Но техника прыжка ужасна! Спину держи ровнее! Ну ничего, я тебя поднатаскаю.
Леон тяжело дышал после забега, но на его лице была гордая улыбка.
— Ну как? Я принят?
— Неплохо, мелкий, — кивнул я. — Очень неплохо.
— А какой рекорд у тебя, Дарион?
— Тридцать семь секунд, — ответил я, громко отхлебывая чай.
Улыбка медленно сползла с лица Леона. Он несколько раз моргнул, словно пытаясь переварить информацию.
— Сколько⁈ Простите, я ослышался?
— Да ты не расстраивайся. Для начала и две минуты — отличный результат, — произнес я с нотками превосходства в голосе.
Норрис, решив воспользоваться моментом, подошел к ошарашенному Леону и по-отечески похлопал его по плечу.
— Не вешай нос, новенький, — сказал он с важным видом. — Главное — упорные тренировки. Мы все тут стараемся, становимся сильнее. Если нужна будет помощь, обращайся. Мы, старички, тут уже все знаем, подскажем, что к чему.
Леон посмотрел на него, потом на меня, и на его лице появилась знакомая язвительная ухмылка.
— Обязательно обращусь, если забуду, где тут туалет.
Эрик, стоявший рядом, прыснул со смеху.
— Похоже, у нас пополнение в школе сарказма Дариона Торна, — сказал он, а затем слегка озадаченно почесал затылок. — И, кажется, этот ученик преуспел больше нас.
* * *
В один из дней, когда Дарион был занят своими делами, а тренировочный зал сотрясался от криков Бартоломея, в приемной «Последнего Предела» появилась неожиданная гостья.
Кайден и Ария, разбирая отчеты о расходах, подняли головы и замерли. На пороге стояла элегантная молодая женщина в строгом деловом костюме. Ее каштановые волосы были собраны в аккуратный пучок, а в глазах читалась нервная решимость.
— Селина Карр, — с трудом выговорил Кайден, узнав бывшую помощницу Риверса Монтильяра.
Он инстинктивно отодвинул стул подальше.
— Что вы здесь делаете? — холодно спросила Ария, ее рука потянулась к кнопке тревоги под столом.
— Я… я пришла искать работу, — тихо, но твердо сказала Селина, сжимая в руках сумочку.
Кайден рассмеялся — нервным, недоверчивым смехом.
— Работу? У нас? Ты серьезно? После всего, что было? Ты правая рука человека, который пытался уничтожить этот город! Или ты забыла, что произошло всего неделю назад!
— Я выполняла приказы, — ответила Селина, не опуская глаз. — Но мой… бывший работодатель мертв. А я хочу жить. И, возможно, искупить свою вину. Я знаю
