Деревенщина в Пекине 4 - Крис Форд

— Твои координаты отображаются на трехмерной карте с высокой точностью, — с удивлением в голосе отвечает Фэн, словно не понимая, как я могу не знать таких элементарных вещей. — Определить, где именно находится человек, проще простого, например, через систему Skynet1. У вас в ресторане установлено достаточное количество камер видеонаблюдения. Плюс существует триангуляция по вышкам сотовых операторов с точностью от пятидесяти до двухсот метров. О других, более сложных методах предпочитаю умолчать — достаточно и этих двух базовых способов.

— Надо же! — почесываю затылок, переваривая информацию о возможностях современных технологий.

— Подобные технические возможности необходимы для решения наших профильных задач, особенно в сфере антитерроризма. Это стоит на первом месте по приоритетности. Вопрос поднимался ещё на заре развития технологий, пятнадцать лет назад: телефон на пятом этаже здания или на сто двадцать пятом — это колоссальная разница, которая может стоить жизни нескольким десяткам, а то и сотням человек. Ладно наша служба может обойтись приблизительными данными, но борцам с террористами необходимо точно понимать, где именно находится человек.

— В этом техническом вопросе я глубоко дремучий, — признаюсь.

— Возвращаясь к нашему разговору. Мой товарищ сейчас тебе позвонит. Отсчитывай пятнадцать секунд после нашего разговора, он наберет сразу после меня. Может, ты запомнил его голос, но на всякий случай звоню предупредить.

— У него запоминающийся голос и интонации. Ни с кем не спутаешь, — подтверждаю я.

— Он с тобой будет разговаривать на очень серьёзные темы, не пугайся. Да, теоретически такие служебные разговоры целый ряд внутренних инструкций категорически запрещает проводить по незащищенным телефонным линиям, но именно в его случае это вполне обоснованно и оправданно.

— Я вас понял. Хорошо, что предупредили.

— На звонки с незнакомых номеров мало кто отвечает, особенно во время работы, — объясняет капитан. — Поэтому и решил предупредить.

— Можете хотя бы намекнуть, чего он от меня хочет?

— Могу лишь строить предположения, потому что в нашей службе об этом деле известно только косвенно и поверхностно. Дело нас напрямую не касается — мы работаем снаружи, а это внутренние вопросы, но у нас общая преподавательская база по специальным курсам, — осторожно отвечает Фэн. — Я и так тебе слишком много сказал. Все подробности — непосредственно у него.

Закончив разговор, подхожу к кулеру и наливаю стакан прохладной воды, который выпиваю залпом. За первым звонком, как и предупреждал Фэн, через короткое время следует второй.

— Господин Лян, вас беспокоит Цзянь Хао, — раздается в динамике знакомый низкий голос.

— Да, капитан Фэн заранее предупредил, — отвечаю я. — О чем вы хотели бы поговорить?

— Что вы можете рассказать про своих подруг? Меня интересует ваша субъективная оценка их надежности как людей, когда вы виделись с ними в последний раз и какие у вас сложились отношения.

— Вы же не думаете, что я буду обсуждать с вами своих любовниц, бывших, потенциально будущих или нынешнюю женщину? — резко отвечаю я. — Даже если она в чём-то не права или совершила ошибку.

— Если неправа, то придётся, — тяжело вздыхает собеседник.

— Зря вы за меня решаете и перебиваете. Принципы на то и принципы, что за них стоят любой ценой, что бы ни происходило.

— Вы не подумайте неправильно, — поспешно уточняет Цзянь Хао. — Я не желаю им никакого зла.

— Тогда объясните мне суть вопроса. Я гораздо эффективнее, когда понимаю, о чем речь.

— Хорошо, попытаюсь в общих чертах, — соглашается он после паузы. — Это дело автоматически стало секретным с самого момента открытия, потому что замешаны высокопоставленные чины. Но вы студент нормального государственного вуза, вполне может так произойти, что мне придется попросить у вас подписку о неразглашении.

— Нет, я не буду лезть в ваши процессуальные нюансы. Вы понимаете, что я отвечу вам сейчас? Строго в рамках законодательства?

— Хм, отвечайте.

— Мне нет двадцати одного года и я ни в какие отношения ни с вами, ни с другими государственными органами юридически не имею права вступать. За меня такие решения принимает кто? Правильно, мои законные представители, в данном случае — родители. Поскольку у меня сложные отношения с отцом, а мать самостоятельно серьёзных решений не принимает, то на вашу секретную подписку, о содержании которой никому говорить нельзя, придут оба родителя.

— Думаю, мы смогли бы договориться об альтернативном варианте, — Цзянь Хао явно не желает вмешивать посторонних.

— Нет, потому что вы не имеете на это законного права, — твердо возражаю я. — Я вам и так всем, чем смогу, помогу в рамках возможного, но вы ведете себя странно. Словно чего-то боитесь или скрываете.

В динамике виснет молчание. Собеседник молча ждет продолжения разговора, очевидно, обдумывая мои слова.

— Юридический бред, который вы сейчас несете, рассчитан на воздействие на мою психику. Извините за прямоту. Если вы пытаетесь заставить меня нервничать и напрягаться, значит, вы сами очень сильно переживаете. Я не юрист, но недалеко от этого в своем университете — основы государства и права мы тоже изучаем.

— К чему вы ведёте?

— Первый курс любого юридического факультета, — поясняю, собравшись. — И у нас, и у них этот теоретический блок одинаковый. Основы государства и права, тема называется «Действие закона в пространстве, во времени и в отношении круга лиц». Я не являюсь лицом из-за своего возраста, в отношении которого применяется та законодательная база, которую вы мне сейчас пытаетесь навязать.

— Это справедливо только в условиях мирного времени, а не военного положения! — чисто из принципа огрызается собеседник.

— Полностью с вами согласен, — спокойно перебиваю его. — Сегодня утром в парламенте поставили на голосование ввод военного положения в стране? И товарищ Си уже подписал соответствующий указ? Успел? Кстати, как проголосовал парламент? С каким перевесом большинство и главный вопрос: с кем мы воюем?

— Ладно, не лезь в бочку, ты прав, я немного нервничаю, — Цзянь Хао внезапно переходит на нормальный тон. — Ситуация сложилась следующая: я общаюсь с твоими дамами, работаю с ними в рамках расследования, и за последние сутки я все отчетливее вижу, что что-то идет не так, как планировалось.

— Подробнее можно? — вздыхаю. — Если нет, я пойму, но вряд ли чем-то смогу помочь.

— Я не был бы хорошим специалистом в своей области, если бы только механически читал документы и анализировал зафиксированные события, при этом не пытаясь спрогнозировать и понять, что на самом деле чувствуют люди, сидящие по ту сторону стола или участвующие со мной в различных мероприятиях.

— Что именно вас насторожило?

— Хуан ведет себя вполне нормально и предсказуемо, а вот её коллега… — он делает паузу. — Я не могу этого доказать, есть только чутье,