Перевоспитать дикаря. Инструкция от попаданки - Керри Лемер
В общем, пока я старалась сделать нечто вкусное, чтобы угодить гостю, Сайна плела свои интриги. Не знаю, что именно она сказала Хонгору, но в дом он ворвался, как дикий зверь, и звуки издавал примерно такие же. Красные глаза, оскал, каждое движение резкое, рубленное.
Я несколько раз моргнула, убрала руки от муки, медленно вытерла их об фартук и только после этого спросила:
– Что-то случилось? – Постаралась сделать голос максимально спокойным, но смотря на широко раздувающиеся ноздри мужа, сделать это было сложно.
– Случилось, – рявкнул во весь голос и ударил кулаком по стене.
Ну, не по моей голове и на том спасибо, а вот избушку жалко, успела полюбить ее.
Наученная горьким опытом, продолжала молчать и делать вид, что ничего плохого не происходит. Подумаешь, муж злой, а кому легко живется? Только чутье подсказывало, что без свекрови в этом конфликте не обошлось. С людьми в таком состоянии лучше не спорить, особенно когда силы не равны.
– Случилось то, что тебя приняли в семью, а ты смеешь оскорблять ее.
Это было самое длинное предложение, которое Хонгор сказал с момента нашей свадьбы. Только я все еще не понимала сути претензии, а когда он замолчал, лишь вопросительно выгнула бровь.
– Мужчины ушли на охоту, ты обязана была хотя бы помогать женщинам, а не прятаться от них. – Он буквально блистал словарным запасом.
И снова не нашла что сказать, фыркнула, перекинула косу за спину и пошла к двери в кладовую. Хонгор от этого опешил, он-то ожидал, что я упираться буду или злиться, а я предпочла дело, а не пустой треп.
– Вот, – указала на забитые полочки, хотя муж стоял на том же месте, – это все сделано моими руками, а если хочешь узнать, что это и для чего, то дождись вечера, я тебе все подробно объясню и даже покажу.
Хонгор нерешительно прошел внутрь маленькой комнатки и принялся разглядывать каждый горшочек, принюхивался, трогал на ощупь, даже попытался лизнуть хозяйственное мыло, а потом долго отплевывался. Меня это рассмешило. Наблюдая за ним, поймала себя на мысли, что мне даже нравился этот мужчина: простой, живущий по определенным правилам, ответственный и сильный. Не идеальный, но и не такой уж плохой кандидат в мужья, для этого мира.
– Прости, – буркнул виновато, – я несправедливо обвинил тебя, хоть и не понимаю, что это такое.
А глаза у него были, как у нашкодившего котенка. Умилительная картина.
– Извинения принимаются, – тихо хихикнула, – как видишь, я не похожа на своих сородичей и привыкла трудиться.
Хонгор кивал, но его жадный взгляд уперся в сковороду с готовой начинкой для первой партии пирожков. Его желудок издал громкий звук, похожий на рычание волка.
– Это на вечер, – пресекла его попытку протянуть загребущие руки к сковороде, – садись, сейчас быстро накормлю тебя.
Мужа дважды уговаривать не пришлось, он послушно сел на стул, словно первоклашка.
Хорошо, что у меня оставались котлеты, которые готовила для себя, а еще немного свежего хлеба и каши с маслом, а на закуску квашеная капуста. Еды было немного, особенно для Хонгора, который в один присест съедал куриную тушку и оставался голодным, поэтому пришлось сделать еще несколько бутербродов, а еще отвар с медом и сушеными ягодами.
– Ты не похожа на своих сородичей, – сказал он, отрываясь от еды, – слишком трудолюбивая и смелая.
Он говорил серьезно, без доли иронии. Меня давно никто не хвалил, и я не знала, как правильно реагировать.
– Это ведь хорошо? – Отчего-то показалось, что Хонгор что-то заподозрил.
Разглядывал меня слишком внимательно, будто пытался увидеть насквозь, найти несостыковки и поймать на лжи.
– Да, – слегка кивнул, – я не встречал таких людей, – чуть поморщился, – твои соплеменники трусливые, жалкие, озлобленные, а ты другая.
Мне стало душно в этот момент. Я испытала стыд, но не готова была рассказать правду. Это был первый нормальный диалог, шаг навстречу и возможность наладить отношения.
– Не все люди такие, как мой отец, – вспомнив старика, сама скривилась, – как и не все оборотни честные и трудолюбивые, Мунх не вызывает у меня доверия.
Хонгор понимающе усмехнулся, улыбка застыла на его лице, смягчив черты. Раньше я не решалась так открыто разглядывать его, а теперь завидовала самой себе.
– Мне пора, – момент был утерян, как и зрительный контакт, от которого бежали мурашки по коже, – я поговорю с Сайной, пусть она моя мать, но законы клана одни для всех, за ложь она будет наказана.
Хорошо, что он быстро ушел и не увидел моей шальной улыбки.
– Ты ж мой хороший, – ошалело прошептала в пустоту, – такому мужчине и супружеский долг отдать не грех.
Глава 25
Вечер обещал быть веселым. Мужчины стащили в центр поселения массивные деревянные столы, стулья и лавки, выставили их буквой “п”, а в центре разожгли костер, чтобы стало еще светлее, зажгли факелы и расставили их по периметру.
Южный гость уже успел где-то напиться, не так чтобы не стоять на ногах, но его розовый румянец на смуглой коже, выдавал мужчину с потрохами. Вообще, было забавно наблюдать, как безразличный ко всему оборотень, чуть подвыпив, превратился в редкого ловеласа, успевавшего подмигивать обоими глазами двум разным девушкам и это не говоря о том, что одной рукой он обнимал за талию третью красотку. Правда, сначала, я подумала, что у него начался нервный тик.
Эдак у него могло развиться косоглазие и появится парочка переломов, что подтверждало злобное рычание нескольких медведей. Другие женщины, особенно старшего поколения, смотрели на это представление посмеиваясь, но все же снисходительно. Видимо, здесь все желали перебраться на юг.
Я не спешила идти в бой, а предпочла оставаться в стороне, наблюдая за происходящим. Первое, что бросалось в глаза, – изменившийся внешний вид сельчан. Вот уж не думала, что в их гардеробе найдутся праздничные одежды, расшитые яркими нитками.
Женщины в пышных платьях, и не потому, под юбками прятались громоздкие сооружения, а потому, что сделаны они были из множества слоев плотной ткани. Верхние части нарядов у всех разнились, кто-то открывал вид на пышные формы с помощью глубокого выреза на рубашках, а некоторые предпочитали повязывать ленты, вокруг не особо узких талий. Вообще, местные женщины не были худышками, наоборот, их фигуры выделялись мышечной
