Авалон. Внешний Мир. Книга 5 - Николай Скиба
— Ну всё, она официально троллит! — возмущённо крикнул Димон, отмахиваясь от спор. — Жек, твоя зверюга троллит!
Я усмехнулся, глядя в алые глаза паучихи.
— Похоже, ей нравится тебя бесить.
— Это точно, — бодро сказала Лена, её пальцы чуть сильнее сжали мою талию. Судя по всему, уже отошла от того инцидента.
Арахнотанк, словно почувствовав наше веселье, сделал резкий прыжок через небольшой ручей, заставив Лену вскрикнуть, а Димона выругаться так грязно, что я поморщился.
— Тебе бы рот с мылом вымыть!
— Да чтоб меня, Жек! — возмутился Димон, поправляя съехавший ремень. — Она же себя не контролирует?
— Расслабьтесь, — спокойно сказал Юки, его тёмные глаза внимательно следили за пейзажем. — Она прекрасно знает, что делает.
— Эта тварь знает, что делает? — хмыкнула Милена, с подозрением глядя на паучиху. — Не уверена.
— Тварь? — возмущённо сказала Олеся, её глаза расширились. — Она же милая!
— Милая, пока нас не жрёт, — хмыкнул Димон, но его ухмылка показывала, что он уже смирился с выходками паучихи.
К полудню пейзаж стал ещё более диким. Луга сменились каменистыми равнинами, где из земли торчали огромные кристаллы, переливающиеся разными цветами. Их грани отражали солнце, создавая вокруг сияющий ореол. В воздухе витал лёгкий звон, будто кристаллы вибрировали от ветра. Над нами пролетали стаи птиц, их крики напоминали мелодию флейты. Я заметил, как Ауриэль напряглась, её эльфийский слух, похоже, уловил что-то, чего мы не слышали.
— Что-то не так? — спросил я, обернувшись к ней.
— Да нет, просто привыкла слушать птиц, — задумчиво сказала она.
К вечеру мы увидели впереди деревянный забор, окружавший деревню гоблинов. Он был грубо сколочен из толстых брёвен, местами покрытых мхом. За забором виднелись крыши домов, сложенных из камня и глины, с соломенными крышами. Дым поднимался из труб, а в воздухе витал запах жареного мяса, травяного отвара и чего-то кислого, похожего на квас. Деревня гудела: слышались крики, смех, лязг металла и скрип телег.
У ворот стоял гоблин-привратник, низкий, но крепкий, с зелёной кожей и длинным крючковатым носом. Его маленькие хитрые глаза внимательно нас разглядывали, а в руках он держал копьё с зазубренным наконечником. На нём была кожаная куртка, увешанная металлическими бляхами, которые позвякивали при каждом движении.
— Назовитесь, путники! — хрипло сказал он, его голос был подозрительным, но не враждебным. С недоверием он смотрел на наш транспорт, но даже не удивился. Похоже, чего только во внешних землях не встретишь.
Я спрыгнул на землю и замялся. И чего говорить?
— Э-э-эм. Мы из Авалона. Команда «Случайные герои», — сказал я, чувствуя себя неуютно. — У вас можно остановиться на ночлег?
Гоблин перевёл взгляд на паучиху, и его глаза округлились из-за её действий. Она слегка приподняла одну ногу и дёрнула хелицерами, будто дразня. Привратник попятился, его копьё дрогнуло в руках.
— Эта дерзкая тварь! Такую махину не пропущу! — встревоженно сказал он, его голос сорвался.
Димон прошептал, усмехаясь:
— Можно подумать, ты сможешь не пропустить.
— Это не тварь, — возмущённо сказала Олеся. Она спрыгнула с паучихи и встала рядом со мной, её глаза горели. — Это наш транспорт! И она умная!
Гоблин замер, а потом расхохотался, его зубы блеснули в солнечном свете. Смех был громким, хриплым, и от него задрожали бляхи на его куртке.
— Умная, говоришь? — насмешливо сказал он, вытирая слезу с глаза. — Ха, девчонка, ты первая, кто называет Арахнотанка умным! Ладно, путники, входите. Но эту… штуку оставьте за забором. И не шалите в деревне, если жизнь дорога. У нас правила простые: не воруй, не дерись, не ломай. Нарушите — пеняйте на себя.
Он достал из кармана пожелтевший и потрёпанный свиток, и начал зачитывать правила, его голос стал монотонным, будто он повторял это сотый раз:
— Первое: не красть у гоблинов. Второе: не ломать имущество. Третье: не начинать драки без вызова на честный бой. Четвёртое: не шуметь. Пятое: не пугать скот. Шестое…
— Поняли, — прервал я, поднимая руку. — Шаг влево шаг вправо — расстрел. Мы будем паиньками.
Гоблин подозрительно прищурился, но кивнул и отступил, пропуская нас. Я повернулся к Арахнотанку, глядя в её алые глаза.
— Ты как, девочка? Будешь в порядке? — тихо сказал я, стараясь говорить уважительно, как с равным.
Паучиха слегка присела, её хитиновое тело чуть дрогнуло, а голова наклонилась, будто в знак согласия. Я почувствовал странное тепло в груди — эта тварь, несмотря на свой устрашающий вид, явно понимала меня. Сразу кивнул, похлопав по её хитину.
— Хорошо, оставайся здесь, — твёрдо сказал я. — Завтра в путь.
Команда спрыгнула с сёдел, и мы вошли в деревню, оставив Арахнотанка за воротами.
Улицы были узкими, вымощенными булыжником, местами покрытым мхом и грязью. Гоблины сновали туда-сюда, занятые своими делами: одни тащили корзины с овощами, похожими на синие картофелины, другие ковали оружие в открытых кузницах, где искры летели во все стороны, а третьи чинили телеги, громко споря о том, как лучше закрепить колесо. Воздух наполнял звон молотов, запах кожи, горящего угля и травяных отваров, которые варились в котлах у домов.
Дома были невысокими, сложенными из глины и камня, с кривыми соломенными крышами, украшенными костями и рогами. Некоторые стены были расписаны грубыми рисунками: сцены охоты, сражения с чудовищами или просто гоблины, пьющие что-то из огромных кружек.
В центре деревни стояла статуя гоблина-воина из тёмного камня. Он держал копьё, а у его ног, чуть в отдалении, горел небольшой костёр, вокруг которого играли дети-гоблины. Их зелёные лица были перемазаны сажей, а глаза блестели.
— Это что, их местный герой? — любопытно сказал Димон, кивая на статую.
— Похоже, — задумчиво сказала Ауриэль. — У них явно есть своя культура. Это не просто дикари.
— Культура, говоришь? — хмыкнул Димон. — Может и так. Тут всё совсем не так, как я ожидал.
Внезапно к лучнику вдруг подошла огромная гоблинша, выше его на полголовы. Или это уже была хобгоблинша? Её тёмно-зелёная кожа блестела на солнце, а на плечах красовались татуировки в виде змей, обвивающих кости. Она остановилась перед Димоном, её глаза осмотрели его с головы до ног, и она широко ухмыльнулась, показав острые зубы. Её взгляд задержался на шраме, пересекающем его лицо.
