Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса VII - Ваня Мордорский

Я вздохнул.

Следы меда на полу исчезли. Вся энергия без остатка была «высосана» лисами.

Я прикоснулся рукой к шершавым каменным стенам и пальцами потрогал каждую выемку выбитых символов и фигур. Этот храм, как я уже знал, уже был древним, когда молодые Праведники нашли в нем приют, и одни боги знают кто его тут построил и почему он до сих пор сути невредим, не считая парочки рухнувших колонн. Совпадение? — Не думаю.

Я наклонился к полу. Пыльный, в слое грязи. Ладонью я протер кусок монолитной плиты. Я уже догадывался, что они тут будут: почти неразличимые, забившиеся грязью углубления толщиной со спичку.

Триграммы… Конечно, как мог пол храма Восьми Триграмм быть без них?

Они просто обязаны были тут быть.

Минут десять я ползал убирал с них грязь.

Вот он — ответ, почему лисы находясь в храме взлетели, начали парить и вращаться. Мед рос в центре триграммы, на потолке, и там же Хрули и Джинг его сожрали и там же с ними произошла спонтанная эволюция. Во время удержания Триграммы, в течение тех семи часов я понял, что что-то или кто-то облегчает мне этот процесс. И это был…пол. Теперь я это понял. Но это ещё не всё: я видел, что Просветленная почему-то не видела и не ощущала этих тонко начертанных Триграмм. Видимо, она думала, что своими силами сумела всё это провернуть — всю историю с трансформацией и нефритовыми пчелами. Но нет — это было влияние храма.

Я взмахнул мечом и, выпустив длинную линию Ци, — как учил меня дух меча, — срезал весь оставшийся мед, который шлепнулся мне в руки, после чего сразу спрятал его в пространственное кольцо. Он еще пригодится. Крупный источник энергии для форс-мажорной ситуации. Даже удивительно, как легко мне далось это движение и эта линия-разрез Ци.

После этого я сел прямо в центр.

— Ван? — окликнул меня Ли Бо, и влетел внутрь, — Ты еще долго тут будешь? Не насиделся за ночь?

— Не мешай, учитель. Видишь ли, похоже есть в этом храме кое-что, о чем те, кто тут остановился не подозревали.

Ло-Ло заглянула внутрь.

— Ой, не мешаю.

Лисы важно шагнули внутрь, высоко подняв пушистые как веники хвосты.

— Я помедитирую. — ответил я и закрыл глаза.

До сих пор я медитировал лишь снаружи, на тренировочной площадке, ну а потом было не до того: сначала превращение Просветленной, а потом тут были лисы. Эх…лисички-сестрички. Казалось, прошла не одна неделя от одного до другого события, но на самом деле не прошло даже дня.

Вдох-выдох…

Я чувствовал, что мне еще рано покидать это место. Я тут не случайно. Может, это место и было создано для того, чтобы в один момент, в один день, через тысячелетия один молодой Праведник убрал грязь с Триграммы и сел в ее центре.

Закрыв глаза я замедлил дыхание, так как привык во время медитации. Вот только теперь всё было по-другому.

Покой. Я ощутил странный покой, почти как возле озера Бай-Гу.

Я положил руки на пол, ощущая его холод.

Рядом со мной медленно и вязко, словно в замедленной съемке капнула капля меда, остававшаяся на потолке. Хоть мои глаза были закрыты, я словно духовным взором провожал ее на всем ее пути сверху вниз. Все мое внимание было сконцентрировано на ней, на этой капле меда, в звуке ее падения, в том, как она пронзает воздух храма своей сладостью.

Кап!

Расслабиться. Нужно еще больше расслабиться, — понял вдруг я.

Зажатость. Черепаха учила избавляться от нее. Но была зажатость тела, теперь же я ощутил зажатость Меридиан и своей Ци.

Вот оно, — понял я, — Я пытаюсь ее контролировать даже когда использую меридиальное дыхание. Это всё контроль. Я задаю куда ей течь. А сейчас мне нужно забыть об этом. Забыть о том, что я умею, о том, что знаю.

И дальше произошло нечто, чего со мной никогда не было: Ци просто вытекла из моих рук и ручейками поползла по полу. Сама. Будто она больше не принадлежала мне. И, тем не менее, она всё еще была моей. Просто я дал ей свободу. И она тут же потекла в углубления и тонкой нитью начала заполнять триграммы. Удивительно, но из меня «вышло» столько Ци, сколько и требовалось на заполнение триграммы. Ни больше, ни меньше.

А уже через секунду меня словно пронзило током. С закрытыми глазами или нет, но я видел храм. Видел кружащиеся вокруг меня объемные триграммы.

Ли Бо мне уже говорил об значении каждой.

Небо — Цянь.

Земля — Кунь.

Гром — Чжэнь.

Вода — Кань

Гора — Гэнь

Ветер — Сюнь

Огонь — Ли

Озеро — Дуй.

Да, именно так и в таком порядке. Мне тогда показалось, что стихии «дублируются», но я не стал спорить, а просто принял к сведению такое их толкование.

Это было самое необычное ощущение, которое я испытывал. Триграммы, каждая со своей стороны, вибрировали незримыми линиями силы — сплошными чертами Ян и прерывистыми Инь в тишине, которая как шелк обволакивала меня, отрезая от всего того, что было за храмом.

А потом я почувствовал всё вокруг храма. Сознание будто взорвалось от ощущений. Это было не созерцание, как у Бай-Гу, — это было действие.

Я был всем. Границы сознания и восприятия исчезли.

Старые деревья, веками пребывающие в величавом спокойствии, как Гора — Гэнь. Они не пытались стать чем-то другим, они были воплощением покоя в действии. Растущие из года в год, и стоящие на тех же местах. Я был ими. Я на миг ощутил, как глубоки мои корни, как крепка моя кора и как я уязвим перед ветром… Тем самым ветром, который играл моими листьями и, одновременно, мог вырвать меня вместе с землей.

Едва мысль дотронулась до слова «ветер» как я стал им. Триграмма Ветра загорелась.

Шелест листьев, пение невидимой птицы — всё это разносил я, ветер. Легкий как перышко и, одновременно, могучий как огромный великан. Для меня не было преград, я шевелил листья, перышки птиц, шерсть двух лис, которые прислушивались к моему пению-дуновению и летел дальше, вот туда, там где журчал ручей, скрытый между корней могучих деревьев и этот звук я несу дальше. А потом я стал