Всем женщинам нравится это - Эрли Моури
— При чем здесь Богородица? Не надо в эту ерунду впутывать святые образы, — я нахмурился.
— Ну не Богородица. Будда или Святой Франциск. Какая разница? Твоя Элли ссылается на Ланиту, и нам нужно кого-то приплести для убедительности. В общем, если с ее стороны возникнут вопросы, я найду что сказать, — заверил Карасев. — Сука, закурить бы!.. — он достал из кармана пачку «Парламента». — До сих пор еще влажные и пожелтели.
Идеи Карася и его настрой мне не нравились. У себя дома он в самом деле почти все бытовые вопросы возложил на Лизу. Нет, Глеб вовсе не лентяй. Он работал в автосервисе старшим механиком и очень прилично зарабатывал, но есть у него такая не во всем приятная жилка: чувствовать себя королем положения, даже если корона в той ситуации неуместна или она вовсе не по его голове.
— Пресветлая Богородица! — вдруг воскликнул он, резко поворачиваясь и подбегая к краю террасы. — О-й-ё-ё! Что же это делается!
Я не сразу понял, что там происходит, но поспешил за Карасем. Лишь когда я подбежал к месту, где прерывался зеленый полог растений, оплетавших террасу, то увидел: на дорожку сада плавно спускается рыжеволосая девушка. За ее спиной виднелись большие полупрозрачные крылья, и девушка взмахивала ими точно огромная бабочка.
— Ты это видишь! Шуруп, ты видишь⁈ Все, забирай Элли себе. Крылатая красотка моя! — выпалил Глеб. — Она летает! Ты понимаешь, она реальная фея! Это же просто пиздец!
Последние слова он прокричал в тот момент, когда на террасу вышла Элли с тарелками. В это раз фэлиса не стала их ронять, но посмотрела на меня и Карасева с явным недовольством. Возможно, причиной тому были неубранные осколки посуды на полу, но скорее возгласы Глеба.
— Я к ней! Знакомлюсь! — Карась перемахнул балюстраду, спрыгнул на газон, чудом не притоптав цветы — они в обилии росли рядом.
— Почему от так сказал? — спросила Элли, подойдя ко мне с тарелками.
— Что сказал? — не понял я. — Позволь, помогу?
Я попытался взять посуду из ее рук, но фэлиса решительно шагнула назад, а я обернулся, чтобы видеть происходящее между Каревым и прилетевшей в сад дамой. Наверное, она и была та самая Сэнта.
— Сказал: забирай Элли себе? Что это значит, мастер Аллекс⁈ Мне очень не нравятся эти слова и хочу понять их смысл! — фэлиса пронзительно смотрела на меня небесно-синими глазами. В них скрывалось сейчас нечто большее, чем недовольство.
— Элли, дорогая, я все объясню. Понимаешь… — мне было сложно подобрать слова, потому как она вряд ли понимает, что значит быть женщиной для мужчины. А если понимает, то в их мире отношения строятся по иным правилам или вовсе нет того, что мы называем отношениями. Может быть поэтому слова Карасева «забирай Элли себе» вызвали у нее такую реакцию. Она могла подумать, будто мы делим ее как какую-то вещь. Если она такое подумала, то мы в ее понимании можем стать чем-то похуже адархов. Чертов Карась! У него талант сделать какую-нибудь глупость или сказать не к месту такое, что потом приходится выкручиваться!
— Не понимаю, но хочу понять. И жду, когда ты мне объяснишь! — строго сказала Элли, еще больше рассерженная моим молчанием.
— Элли, я все объясню! Если тебе в словах Карася показалось что-то неприятное или тем более обидное, просто поверь сейчас, что в сказанном нет ничего плохого. Чтобы это объяснить, мне потребуется больше времени, потому что мне придется объяснять э-э… как тебе сказать, принципы межполовых отношений…
— Чего? — брови фэлисы едва ли не соединились на переносице.
— Отношений между мужчинами и женщинами… Элли, извини, это сложно, чтобы вот так сразу выдать, когда там творится такое… — я снова обернулся на Карася и крылатую девушку, за спиной которой, кстати, уже не было крыльев. Теперь она выглядела совсем как обычная, вполне земная дама. Темно-рыжие волосы, убранные хвостом, стройная фигура, весьма заметная грудь… Лицо миловидное, насколько я мог с расстояния, разделявшего нас. Даже скользнула мысль, уж не привиделось ли мне то, что она летит над клумбами.
А Карась… Карась стоял перед ней, преклонив одно колено и приложив руку к сердцу, и говоря, видимо, то, что он обычно втирает дамам при первом знакомстве.
— Аллекс, ты сейчас разговариваешь со мной или тебе важнее смотреть на Сэнту? — прервала мои мысли голос Элли. — Я хочу получить ответ. И в этот раз у тебя не получится уйти от моего вопроса, как ты это сделал недавно. Во мне сейчас вовсе не любопытство, а кое-что посерьезнее. Я совсем не шучу, и не ломаю комедию, как вы говорите.
— Госпожа Элли, я же говорю, чтобы это объяснить мне потребуется время. И лучше, если это сделать наедине. Они идут сюда, — я кивнул на Сэнту и следовавшего за ней Карасева.
По довольной физиономии Глеба я догадался, что первое знакомство состоялось для него вполне удачно — улыбка у Карася была до ушей, и он мне показывал кулак с вытянутым пальцем вверх. Лайк! Еще какой лайк: он, видите ли, создает проблемы одну за другой, а я их разгребаю!
— Это так сложно объяснить мне что кроется за словами: «забирай Элли себе»? Я похожа на вещь, которую можно забрать? — быстрым шагом Элли отнесла тарелки к столику. — Только темные адархи могут произнести подобное: они забирают гномов и превращают их в рабов!
Она хотела сказать что-то еще, но я ее прервал, повторив уже сказанное:
— Элли! Элли, пожалуйста, дай мне время на объяснения! Когда ты узнаешь, что на самом деле стоит за этими словами, то ты не будешь так к ним относится. Но я не хочу объясняться при твоей подруге! Кстати, она тоже фэлиса или фея? Или как это называется у вас? Я видел, у нее были крылья.
— Да, она фэлиса такая же, как я. Только старше меня на несколько сотен лет. И она не хочет становиться феей, — сказала Элли, повернулась к подошедшей подруге, и они обнялись.
— Это те самые мужчины, знакомься, Сэнта, — сообщила хозяйка дома, разжав руки и отпуская гостью.
Они поцеловались: Элли коснулась
