Господарь Смоленский - Сим Симович

— Как дела с местными правителями? — спросил князь у Агафьи, которая теперь отвечала за внутреннюю политику.

— В основном спокойно, — ответила жена. — Польские воеводы привыкли к новым порядкам. Литовские князья довольны автономией. Немецкие бюргеры радуются торговым привилегиям.

— А недовольные есть?

— Есть, но мало. В основном — старая знать, что потеряла власть. Но они боятся открыто выступать.

— Правильно боятся. А что с налогами?

— Собираются исправно. Люди видят, на что тратятся деньги — дороги, мосты, школы, больницы. Понимают, что платят не зря.

Это была ещё одна важная перемена. При старых порядках налоги часто шли в карманы чиновников или на роскошь правителей. Теперь же каждая копейка тратилась на общее благо.

К вечеру совещание закончилось, и Виктор остался один в своём кабинете. На столе лежали донесения из всех концов державы — отчёты, просьбы, предложения. Каждый документ требовал внимания, каждая проблема — решения.

Но князь был доволен. За год мирного строительства удалось сделать больше, чем за годы войн. Жизнь людей становилась лучше, безопаснее, интереснее.

В дверь тихо постучались. Вошла Агафья с подносом — ужин для мужа.

— Устал? — спросила она, ставя поднос на стол.

— Не больше обычного, — улыбнулся Виктор. — А результаты радуют. Видишь, что получается, когда люди работают не из-под палки, а по собственному желанию?

— Вижу. Но долго ли это продлится? Враги не спят, новые войны неизбежны.

— Возможно. Но теперь у нас есть что защищать. И есть чем защищать.

Он подошёл к окну, откуда был виден ночной Смоленск. Город жил, дышал, работал. В мастерских горели огни — ремесленники трудились и в ночные часы. На реке покачивались мачты торговых судов. Где-то играли на свирелях, где-то пели песни.

— Знаешь, — сказал Виктор жене, — иногда думаю: может, стоило начать с этого? Не с войн, а с созидания?

— Ты сам говорил: сначала нужно было защитить право на созидание, — напомнила Агафья. — Без силы тебя просто растоптали бы.

— Правда. Но теперь, когда сила есть, можно заняться и мирными делами.

А за окном продолжала жить страна, которую он создал. Страна, где крестьянин не боялся поднять глаза на боярина, где ремесленник мог стать богатым человеком, где купец торговал честно, а судья судил по справедливости.

Это было его главной победой — не военной, а человеческой. Он создал мир, в котором хотелось жить. И это стоило всех трудов, всех жертв, всех бессонных ночей.

Держава Виктора Крида крепла не только мечом, но и плугом, не только магией, но и знанием. И в этом была её настоящая сила.

***

Сентябрь 1242 года принёс в Смоленск неожиданных гостей. По Днепру поднимались большие ладьи под пурпурными парусами с изображением двуглавого орла. Это было посольство, каких не видела Русь со времён Ярослава Мудрого — сам василевс ромеев ехал на переговоры.

Виктор Крид стоял на пристани, окружённый всем цветом своего двора. Рядом с ним теснились Агафья в парадном платье, бояре в золочёных кафтанах, представители духовенства. Вся набережная была украшена знамёнами и коврами — принимали равного.

Первой пришвартовалась головная ладья. С неё сошли византийские стрелки в чешуйчатых доспехах, за ними — придворные в шёлковых одеждах. И наконец — сам Иоанн III Дука Ватац, император ромеев, изгнанник с собственного престола.

Это был мужчина лет сорока пяти, среднего роста, с тёмными умными глазами и аккуратной бородкой. Одет он был просто для василевса — пурпурный плащ, золотая диадема, но без излишней роскоши. Человек, привыкший к изгнанию, ценивший суть больше формы.