Господарь Смоленский - Сим Симович

— Теперь о титулах, — сказал Батый. — Ты равен мне по силе и власти. Но в Орде нет понятия "князь". Есть понятие "хан".

— И что предлагаешь?

— Я — хан степняков и всадников. Ты — хан чародеев и северян. Равные правители равных народов.

Виктор усмехнулся:

— Хан чародеев? Звучит... необычно.

— Но справедливо. Твоя магия не уступает нашей силе. А может, и превосходит.

— Принимаю. Хан Виктор... да, можно привыкнуть.

Они ещё долго говорили о деталях союза, о торговых путях, о совместных походах. А под утро составили документ, который должен был изменить карту мира.

На следующий день состоялась торжественная церемония. В присутствии бояр и нойонов, духовенства и шаманов, Батый официально провозгласил Виктора ханом северных земель и назвал его своим братом по духу.

— Отныне, — сказал он, — есть два великих хана в мире. Хан Восточный и Хан Северный. Пусть враги дрожат, а друзья радуются!

Войска кричали "Ура!" и "Угурлук!", бубны гремели, трубы пели. А два правителя стояли рядом, символизируя новую эпоху в отношениях между Востоком и Западом.

Через неделю Батый отправился обратно в Сарай, увозя с собой дары и договор о союзе. А Виктор остался в Смоленске, обдумывая новые возможности, которые открывались перед его державой.

Хан чародеев... Да, это звучало правильно. И страшно для врагов, и почётно для друзей. Теперь у него были союзники на востоке, подданные на севере и западе, а впереди лежали новые земли для завоевания.

Мир менялся, и Виктор Крид был одним из главных творцов этих перемен.

***

Весна 1242 года пришла в Смоленск вместе с невиданными переменами. По улицам города ходили странные люди — мастера из дальних стран, учёные мужи, купцы с диковинными товарами. Все они спешили ко двору Виктора Крида, который после победы над крестоносцами решил заняться мирным строительством.

В княжеском тереме с утра до вечера шли совещания. Виктор сидел за большим дубовым столом, вокруг которого расположились самые разные люди — от седых бояр до молодых ремесленников, от православных священников до заезжих алхимиков.

— Слушаю доклад о состоянии земледелия, — сказал князь, обращаясь к Семёну Лазаревичу, который теперь заведовал сельским хозяйством всей державы.

— Господарь, — начал боярин, разворачивая свитки, — урожаи растут третий год подряд. Новые способы пахоты, что привезли немецкие мастера, дают прибавку в четверть. А семена, что прислал византийский кесарь, прижились и дают урожай вдвое больший.

— Хорошо. А что с голодными годами?

— Создаём запасы зерна в каждом городе. По вашему указу, господарь. Если год будет неурожайным — люди не умрут с голоду.

Виктор кивнул. Голод был проклятием средневековья, но разумное планирование могло его предотвратить.

— А что с новыми культурами?

За стол встал человек в заморском платье — Якопо де Фиренце, итальянский купец, который привёз семена из дальних стран.

— Синьор князь, — сказал он на ломаном русском, — картофель хорошо растёт на севере ваших земель. Кукуруза — на юге. А помидоры... — он развёл руками, — пока только в теплицах, но урожай отменный.

— Отлично. Пусть крестьяне изучают новые растения. А вы, Семён, следите, чтобы семена распространялись по всем областям.

Следующим был доклад о ремёслах. Мстислав Храбрый, теперь отвечавший за промышленность, встал и указал на карту:

— Господарь, у нас теперь работают мастерские во всех больших городах. В Смоленске — оружейные и ткацкие. В Новгороде — кожевенные и меховые. В Кракове — стеклодувные и ювелирные.