Товарищ "Чума"#11 - lanpirot
Лодка внезапно остановилась. Передо мной возвышались древние, почерневшие деревянные сваи — остатки чего-то огромного, давно затопленного. Между ними болтались обрывки гниющих сетей, на которых сидели мертвые птицы с пустыми глазницами.
Вода заколебалась, и из-под свай выползли какие-то мерзкие твари. У них были человеческие фигуры, но… они не были людьми. Их кожа была белесой, покрытой слизью и водорослями, пальцы — слишком длинные, с перепонками. Лица — пустые, без глаз, но с широкими ртами, полными мелких, острых зубов.
Они схватили лодку своими лапами и стали тянуть ее вглубь своего «свайного лабиринта». Я ударил веслом по ближайшему чудовищу. Раздался хруст (не весла), но оно даже не вздрогнуло. И тут раздался истошный крик — не мой, нет, а одного из существ. Какая-то огромная тень пронеслось над водой, и твари мгновенно исчезли, скрывшись в глубине.
Я постарался отплыть подальше от этого места, и на этот раз у меня всё получилось. И буквально через пять минут, впереди по курсу появились они… Души… Сотни, тысячи, сотни тысяч. Бледные, полупрозрачные, с пустыми глазами. Без криков, без слёз. Только тишина. И ожидание.
Одна из них, в первом ряду, медленно подняла руку, указывая на меня своему спутнику — бородатому коротышке. Я почувствовал, как что-то внутри меня дрогнуло — это были они, те кого я искал — Глория и Черномор. И они тоже узнали меня. Вот только Афанасия с ними не было.
[1] Харон, перевозчик душ умерших в подземное царство в греческой мифологии, берет плату за свои услуги. Обычно это монета, которую кладут под язык покойнику, чтобы он мог заплатить Харону за перевоз через реку Стикс (или Ахеронт). Эта монета называется обол Харона. Она была обычно серебряной, но иногда могли использовать и более дешевые медные монеты.
[2] В древнегреческой мифологии воды реки Стикс использовались богами для произнесения клятв, которые считались нерушимыми. Нарушение клятвы, данной на водах Стикса, влекло за собой суровое наказание для богов.
[3] В некоторых источниках лодка Харона называется «кимбий» (лат. cymba), что может переводиться как «лодка» или «судно». Это слово также использовалось для обозначения различных видов чаш, в том числе вытянутых, похожих на лодки.
Глава 5
Они стояли на краю болота, словно призраки, вырезанные из густого тумана — Глория и Черномор, мои погибшие боевые товарищи, те, кого я мог считать настоящими героями. И, если Черномор в посмертии остался почти таким же, каким я его знал, то ведьма существенно изменилась.
Глория теперь была высокой, очень высокой молодой дамой с длинными белыми волосами, словно выцветшими от времени, и глазами, полными ледяного света. Черномор — приземистый, едва достающий до её пояса, с длинной бородой, заплетённой в косу. Они не двигались, но я прямо физически чувствовал их тяжёлые и полные сожаления взгляды.
— Вы двое — в лодку! — поспешно распорядился я, когда толпа духов, скопившаяся на берегу, в едином порыве шагнула к воде.
Эти души явно томились здесь в ожидании Перевозчика. Но, как бы я не хотел облегчить их страдания, в первую очередь мне нужно было поговорить с моими погибшими друзьями. И, желательно, сделать это наедине — в «приватной» обстановке. А чем суденышко старого Харона не место для переговоров?
— Прости, командир, что всё так вышло… — виновато прошелестел Черномор, залезая в челн. — Но ты не должен был приходить сюда…
— Но вы пришли, Месер… — звонко произнесла ведьма. — Нашли меня даже в загробном мире… Для меня это наивысшая награда, Господин…
— Нет, это вы простите меня, друзья… — Горло перехватило спазмом, так что мне пришлось приложить усилия, чтобы произнести следующую фразу. — Я не могу вас отсюда забрать в обычный мир… Но я должен… — Я протянул руку Глории, помогая ведьме залезть в лодку. — Должен узнать, почему вы ушли так «легко»? Ведь ваш дар… не должен был вам этого позволить… — Я оттолкнулся веслом, и лодка легко отчалила от берега.
Лодка скользила по мутной воде, оставляя за собой мерцающий след. Туман сгущался, обретая зловещие очертания, и вскоре берег, заполненный многочисленными фигурами душ, исчез из виду. Вокруг воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь редкими всплесками весла в чёрной воде.
— Вы правы, Месер, — наконец заговорила Глория, её голос звучал безучастно. — Мой дар… Он не дал бы мне уйти так легко… Но в момент моей смерти его у меня уже не было…
Её пальцы сжали край лодки так, что старая древесина возмущенно затрещала.
— Как, не было?
Черномор мрачно кивнул, поправляя свою бороду, заплетённую в косу. Хотя и он сам, и его борода были всего лишь призраками. И не имело никакого значения, как она сейчас расположилась.
— Мне тоже помогли «уйти», — произнёс он, сплюнув призрачным плевком на дно лодки, — предварительно лишив дара…
— Но как? — Я откровенно не понимал, как такое вообще возможно.
— Не знаю, командир, — покачал головой карлик. — Возможно, это происки пришлого ведьмака — Афанасия, раз его нет здесь, с нами…
Я хотел спросить, что он имеет в виду, но в этот момент вода взбурлила. Из глубины поднялось что-то. Сначала я подумал, что это гнилая коряга — длинная, скрюченная, покрытая чёрной слизью. Но потом она шевельнулась.
— Смотрите! — резко вскрикнула Глория, указывая на «корягу», но было уже поздно.
Тварь рванулась вперёд, и я успел разглядеть лишь мелькающие в темноте многочисленные и мелкие зубы, «обрамляющие» круглую пасть, прежде чем её щупальце впилось в борт лодки.
— Адская пиявка! — Черномор выхватил их моих рук весло и рубанул торцом лопасти по скользкой упругой плоти.
Тварь взвыла, но хватку не ослабила. Вместо этого из тумана выползли её товарки. Они были похожи на уродливые гибриды червей и спрутов — бесформенные, с открытыми пастями, мерцающими тусклым багровым светом.
— Они питаются страхом, — прошептала Глория, — чем больше боишься — тем сильнее они становятся.
— Да кто их, нахрен, боится? — презрительно фыркнул Черномор, размахнувшись сильней и, наконец, перерубая щупальце пиявки.
Оторванный кусок щупальца забился у наших ног, испуская тошнотворный запах гнили. Кровь — если это можно было назвать кровью — сочилась из раны густой чёрной слизью, но тварь даже не дрогнула. Остальные пиявки продолжили окружать лодку, их пасти хлопали, издавая противный чавкающий звук.
— Держись, командир! — Черномор уже готовился к новой атаке,
