Товарищ "Чума"#11 - lanpirot
Деревья здесь были чахлыми, низкорослыми и, вдобавок, еще и мёртвыми, как, впрочем, и всё вокруг. Их корявые ветви тянулись к потустороннему небу, как скрюченные пальцы, а из растрескавшейся черной коры сочилась ядовито-желтая смола — словно даже мёртвые деревья плакали, истекая ядом.
Воздух был тяжёлым, пропитанным запахом гнили, плесени и чего-то прокисшего, словно давно нестиранные мокрые носки. Он обжигал лёгкие, как будто старался разъесть мою плоть, словно с каждым вдохом я вдыхал смертельный газ.
Я стоял в одиночестве на самом краю этого мёртвого мира, ощущая ледяное прикосновение загробного ветра. Харон припахал меня всего на одну ночь — но здесь, в этом месте, где само время потеряло смысл, одна ночь могла продлиться целую вечность. И где-то впереди, за туманом и мраком, меня ждали те, кого я пришёл найти в этом скорбном месте.
Возле берега я обнаружил лодку. Ту самую, которую уже видел в нашем святилище. Несмотря на неказистый вид, прорехи и щели, она и не думала тонуть и не пропускала воду. Дерево было чёрным, как смоль, и ветхим — казалось ткни её пальцем, и пробьешь еще одну дыру.
Но чертов старикан плавал на этой посудине не одну тысячу лет. Думаю, что за одну ночь с ней тоже ничего плохого не случится. Весло лежало внутри утлого судёнышка — то самое, кривое, с выщербленной лопастью. Я подошёл, подтянул посудину поближе. Лодка не скрипнула. Мне даже показалось, что она, как бы, ждала именно меня.
— Ну что, ведьмак, — раздался скрипучий голос у меня в голове, — садись. Это моё последнее наставление…
Я вздрогнул, хотя мысленное общение не было для меня чем-то из ряда вон выходящим.
— Харон?
— Да, Харон-Харон! Я уже несколько тысячелетий Харон, — язвительно прозвучало в ответ. — Садись в кимбий[3] — души уже заждались!
Я слегка неуверенно залез в лодку. Она мягко покачалась, но не ушла под воду. Я взял в руки весло и вспомнил, что читал когда-то, что орудие старого Лодочника — шест. Но на деле это оказалось именно весло.
— Куда грести?
— Никуда, — прозвучал голос Харона. — Всё, что тебе нужно — грести. Мой кимбий сам тебя приведет, куда надо. Всё, до утра, ведьмак!
И я бездумно погрёб куда глаза глядят. Когда берег скрылся в тумане, что-то под водой шевельнулось. Что-то большое. Тёмное. Я замер, чувствуя, как ледяной пот стекает по спине. Весло застыло в руках. Вода перед лодкой вдруг заклокотала, словно изнутри ее рвалось что-то чудовищное, древнее, не поддающееся пониманию.
Лодка дёрнулась, едва не перевернувшись. Я вцепился в борта, чувствуя, как что-то огромное скользит под днищем. Лодка вдруг зацепила килем что-то «мягкое и живое». А из мрака бездонных глубин Стигийского болота медленно проступила огромная тень. Я замер, вслушиваясь в тишину, стараясь понять, что мне делать, если это чудовище вздумает напасть на меня.
Пузыри лопались вокруг утлого челна Харона с мокрым чавканьем, выпуская запах гниющего мяса, смешанного с сырной плесенью и «медным» духом свежей крови. А поверхность воды вдруг покрыла маслянистая плёнка, переливающаяся сине-зелёными оттенками.
Я осторожно шевельнул веслом, оттолкнувшись от невидимой туши. Лодка качнулась, и тварь резко ушла в глубину, будто ее и не было. Но я знал — она всё ещё там. Подо мной. Но лодка её не заинтересовала. Я в полную силу заработал веслом, стараясь удалиться подальше от этого места.
Кимбий легко скользил по чёрной воде, оставляя за собой едва заметные волны, которые тут же смыкались, будто болото желало скрыть от чужих глаз даже жалкие следы моего присутствия. Я разошёлся, разгоняя посудину и хватая раскрытым ртом смердящий воздух древнего болота. Каждый вдох обжигал горло, словно я вдыхал не воздух, а ядовитый туман.
Разогнавшаяся лодка плыла сама по себе, будто ведомая невидимой рукой. Я почти совсем перестал работать веслом, но скорость движения всё равно не падала. Вода вокруг в очередной раз начала пузыриться сильнее, и вдруг из неё медленно поднялась рука.
Не скелет, не призрак — рука из плоти, но мертвенно-бледная, с длинными ногтями и сплошь покрытая чёрной грязью. Пальцы судорожно сжимались, словно пытаясь что-то ухватить. Я замер и напрягся, крепче сжимая весло. Затем из воды вынырнула вторая рука. Третья…
Они вырастали на поверхности, как грибы после дождя, тянулись к лодке, царапали борта своими длинными ногтями. Я ударил веслом по ближайшей руке. Та схватила его с нечеловеческой силой, и я едва не выпустил свое единственное оружие. Кожа на пальцах руки лопнула, обнажив чёрные кости, но хватка так и не ослабла.
— Отцепись, тля! — рявкнул я, рванув весло на себя, а затем крепко и витиевато выругался.
С глухим чавкающим звуком рука отпустила весло и с плеском шлёпнулась обратно в воду, после чего я резко ударил веслом по плавающей ряске. Остальные руки на мгновение замерли, будто оценивая ситуацию. Потом нырнули. После их исчезновения воцарилась поистине мёртвая тишина. Только пузыри на поверхности…
А затем раздался вой — нечеловеческий, полный боли и ярости. Вода вскипела, и на мгновение я увидел лицо в глубине — бледное, с пустыми глазницами, с разинутым ртом, полным гнилых обломков зубов. Потом оно исчезло, и лодка снова поплыла плавно и неторопливо.
Я не знал, куда держу путь, лишь знал, что обратной дороги нет. Берег давно растворился в серой дымке, и если я попробую вернуться, то уплыву еще глубже в эти топи. Поэтому я медленно грёб куда глаза глядят, не пытаясь даже управлять этой посудиной. Харон сказал, что она сама приведёт меня туда, куда нужно.
Туман постепенно сгущался, и в нем зазвучали странные шепотки — обрывки слов, фраз, даже мое собственное имя — то, настоящее, из моего будущего. Но ведь в этом времени его никто не мог знать.
— Ты уже мертвец… — продолжали шептать голоса.
— Скоро ты будешь с нами…
— Мы тебя ждем…
Я стиснул зубы и принялся грести быстрее, но лодка будто отяжелела, и напрочь отказывалась разгоняться. Сквозь пелену тумана стали проглядывать огоньки — бледные, зеленоватые, как свет гнилушек. Они мерцали то тут, то там, словно приглашая следовать за ними.
Заиграла музыка. Глухая, монотонная — то ли дудка, то ли скрип несмазанных колес. Я оглянулся и увидел в тумане силуэт — высокий, сгорбленный, с длинными руками, которые почти касались воды. Это существо громко шлёпая ногами, шло по трясине и не думало тонуть. Не обратив на меня никакого внимания, вскоре
