Тропой человека - Ник Ричмонд
* * *
Огромная башенная турель, бронекорпус которой из чёрного металла был изгрызен и взрыт множественными выстрелами тех, кто не сумел перебороть её шквальный огонь, встречала гостей перед входом на территорию завода Барона Локетта. Когда-то давно она была скрыта под землёй с помощью маскировочного механизма, но, однажды вырвавшись на поверхность, она уже не покинула её, и поэтому вся разводная площадка под турелью успела покрыться ровным слоем нанесённого ветром песка и напоминала о постоянном боевом дежурстве орудия.
Пришедших встретил охранник в камуфлированной форме песочного цвета и боевом шлеме с инфовизором. Он проверил, что у них нет с собой оружия, и позвал следовать за ним. Пройдя по широкой озеленённой территории между мрачными зданиями производственных цехов, соединявшихся переходами и конвейерами, они вошли в центральное здание, где раньше располагался координационный совет. Большую часть его первого этажа занимал экспозиционный зал, уставленный образцами производившихся здесь в прошлом устройств и систем – в основном, конечно, оружейных, из-за чего всё предприятие работало под грифом специальной секретности. Поэтому и высокие витражные окна по обе стороны вытянутого зала были покрыты зеркальным напылением, а те из них, что были разбиты, забивались теперь жестяными листами.
– Ждите здесь. Барон скоро придёт, – только и сказал проводник, а затем покинул зал.
Вскоре откуда-то сверху, со второго яруса, опоясывающего зал, раздался негромкий, но стальной голос пожилого человека:
– Ваш робот – очень редкой серии, вы знаете об этом? Их было выпущено всего несколько штук.
Не сразу увидев, откуда исходит голос, Верон лишь через несколько секунд заметил, как вниз начал движение небольшой платформенный лифт. На нём и спускался седой, морщинистый человек с большой головой и крючковатым носом, сидевший в инвалидном кресле. Когда лифт опустился на пол, кресло съехало с платформы, и мужчина продолжил:
– Я узнал его по маркировке, там, на затылке. Небольшой красный треугольник. Их всех пометили, когда серию решили притормозить для изучения того, что же такое у них получилось, – он усмехнулся и покачал головой. – А ведь я, помню, предупреждал об этом заранее.
– О чём? – спросил зоолог.
– Что не стоит давать им слишком много способностей, не удостоверившись полностью в том, что мы сможем их контролировать.
– Что он такого умеет? Вроде ведёт себя культурно. Только болтает без умолку. По слухам.
– О, я Вас уверяю, это только на первый взгляд! – старик прокашлялся и продолжил: – Я на этом заводе, наверное, всю жизнь провёл. Видел всякое… Но пришёл тут к нам как-то молодой мальчишка-конструктор. Глаза горят, а в голове ветер играет. Решил, что неплохо было бы, чтобы роботы сами себя ремонтировали.
– Идея выглядит разумной.
– Именно так. И было. Поначалу.
– Что-то произошло?
– Произошла серия РМ. Которой добавили способности к самомодификации. Универсальные интерфейсы. Программную адаптацию. Моделирование, интегрирование, ветвления… Эти молодцы стали такое исполнять, что у тестировщиков от их прыти волосья зашевелились. Не буду уточнять, где.
– Что они такого делали?
– Ну… Всего я сказать не могу, но один из них завёл самоходную гаубицу, спустя полминуты после своего первого включения.
– Но ведь для этого их и делали?
– Может быть. Но та самоходка ещё стояла в сборке. В пяти километрах отсюда. И как они связались – никто так и не узнал.
– А почему Вы думаете, что это ваш робот сделал?
– Он сам сознался. В общем… Решили тогда притормозить этот проект. А разморозить уже не успели. И как только он оказался у вас? Впрочем… Думаю, я догадываюсь, – добавил он, подозрительно глядя на Ракеша.
– Извините, Локетт… Нам очень нужно отправить сообщение.
– Да, я знаю. Сомневаюсь, конечно, что вам кто-нибудь ответит… Но дело ваше. Вы можете использовать терминалы в конце зала. На них нет ничего секретного. Одна показушная чушь.
Ракеш тут же быстрым шагом направился в указанном направлении.
– Ты всё помнишь? – окрикнул его Верон.
– Да! – отмахнувшись, ответил космотехник.
Спустя несколько секунд, пока зоолог смотрел ему вслед, будто дожидаясь, когда тот окажется достаточно далеко, он произнёс:
– Вы заботитесь о секретности своих разработок… даже теперь?
– Оглянитесь вокруг, молодой человек. Практически всё, что Вы видите вокруг себя, способно лишить человека жизни. Разумеется, мне приходится соблюдать некоторую осторожность.
– Да неужели… – с каким-то пренебрежением произнёс Верон. – Должно быть, всё это сильно Вас тревожит.
– А ваш друг, – неожиданно сменил тему старик, – он работает на синтов?
– Кто из нас не работает на синтов, не так ли, Барон?
– Я работаю на всех, кто заплатит, если Вы об этом. Разве это не есть абсолютная честность?
– Может быть. Но почему синты Вас не трогают? Хотя они могли бы с лёгкостью наколоть Вас на булавку как вошь.
– Причина есть. То, что я делаю, я делаю лучше всех. Это позволяет мне выдвигать своим клиентам некоторые условия. А главное, чего я требую – это мой нейтралитет. Я продаю свои изделия всем, кому пожелаю.
– Ваша позиция крайне разумна. И… выгодна.
– Ну разумеется. Не подумайте, что это моя прихоть – здесь много охраны, остро необходимой такого рода предприятию. Они по большей части набраны из свободных, и я плачу им их любимыми кристаллами.
– Что же все эти люди будут делать, если война банд закончится?
– Не «если», а «когда», мой друг! Война непременно закончится. И эти ребята, перестав рисковать своими жизнями, увезут здоровенные мешки кристаллов к себе в Алгоншаар, или из какой ещё дыры они там родом. Купят себе хорошие дома и будут обеспечены до конца жизни. Кого-нибудь, конечно, я оставлю, но не всех.
– Звучит так, будто Вы этого хотите.
– Ну разумеется, хочу!
– Разве это не будет означать конец вашего предприятия?
Старик усмехнулся и с загадочным видом покачал головой.
– Я вижу, Вы ещё не осознали… – со снисходительной улыбкой протянул он. – Да, наша жизнь уже не будет прежней. Но ни одна война не длится вечно. Рано или поздно должен будет установиться мир. Он будет хрупким и нестабильным. И он всегда будет нуждаться в защите. А для защиты вам всегда нужно будет оружие.
– На мой взгляд, это никакой не мир, если он в любой момент может рухнуть, – сказал Верон.
Барон посмотрел в ответ с каким-то мрачным торжеством
