Разноцветные ночи - Игорь Вереснев
На помятом со сна лице женщины были недоумение и растерянность.
— Вы кто такие? — наконец спросила она. — Чего по ночам шляетесь?
— Дежурного предупредите, скорее!
Стрелочница помедлила, затем развернулась, подошла к чёрному телефонному аппарату. Сунувшимся следом ребятам повелительно указала на узкий потёртый диван. Серёжа и Эль сели. Послушно ждали, пока она поднимала трубку, крутила диск. Потом стрелочница заговорила:
— Егорыч, тут какая-то шантрапа ко мне прибежала, о крушении талдычат. Гнать взашей? — Она с сомнением оглянулась на нежданных гостей. — Да они детишки совсем, школьники. Слушай, Егорыч, а Мазур на месте? Ты ему передай, пусть приедет, разберётся. Я их придержу пока. — Положила трубку.
— Вы почему о поломке не сказали?! — взвилась Эль. — Вы что, не понимаете, — крушение будет, поезда столкнутся!
— Будет, будет тебе "крушение" дома от мамки. Молоко на губах не обсохло, а шляешься по ночам невесть где, — проворчала стрелочница. — Сейчас скорый пропущу, потом разберёмся, что с вами делать. Сидите пока!
Она накинула на плечи плащ, сунула под мышку жёлтый флажок, пошла к выходу, вынимая из кармана ключи. Серёжа осознал пронзительно ясно, что будет дальше: их запрут, а дежурный пришлёт наряд милиции. Но раньше, чем приедет милиция, случится крушение! И никакие слова, никакие предупреждения этому помешать не могут.
Решившись, он вскочил, бросился следом. Врезался в закрывающуюся дверь, оттолкнул ошарашенную женщину. Помчался через платформу к темнеющей лесополосе.
Деревья росли не густо, но без всякого порядка, — это тебе не парк. Проломиться сквозь заросли в темноте стоило нескольких болезненных царапин и вконец разорванной майки. К тому же дождь припустил во всю. Под деревьями это не так чувствовалось, но стоило взобраться на насыпь и побежать вдоль колеи, как одежда промокла насквозь. Но это мелочи! Место, где железнодорожная колея распадается надвое, уже близко. Он сам переведёт стрелку! Он видел в кино, как это делается!
— Сергей, стой! — донёсся сзади голос Эль.
Подошва сандаля предательски проскользнула на мокрой шпале. Серёжа грохнулся с разгона, больно ушиб колено, свёз кожу на ладонях. Засипев, поднялся, убрал застилающие глаза мокрые волосы, поспешил дальше, благо, стрелка — вот она.
Стрелка выглядела не так, как в кино. Плоский чёрный ящик, от него проложена металлическая тяга к рельсам, соединяющим главную колею и боковую. Окончания этих рельсов были заострены. Левый остряк плотно прилегал к основному рельсу, правый отступал на добрых пять сантиметров. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить — при таком расположении товарняк свернёт на боковой. Пойдёт наперерез пассажирскому.
Эль подбежала, стала рядом. В ящике загудело, остряки шевельнулись, готовые передвинуться, занять правильное положение... И тут громко хлопнуло, рельсы замерли, сдвинувшись всего на полсантиметра.
— Вот она, поломка, — пробормотала девочка. — Наверное, закоротило из-за дождя.
— А можно его вручную перевести? Должен быть способ для таких случаев!
— Да. Только нужен специальный инструмент, курбель называется. У стрелочницы наверняка есть.
Серёжа оглянулся на полустанок. Колея в той стороне делала поворот, поэтому луч локомотивного прожектора они пока не видели, но отсветы его блестели на мокрой листве деревьев, и слышен был стук колёс на стыках. Нет, не успеть!
Он сел посреди колеи, упёрся ягодицами в рамный рельс, пятками — в остряк. Поднатужился изо всех сил. Куда там! С таким же успехом можно гружённый "БелАЗ" толкать. И болты, соединяющие остряки с тягой, пальцами не раскрутить, качественно затянули.
— Что ж ты сразу не сказала?! — крикнул в сердцах.
— Это ты не сказал, куда бежишь! Я думала, ты предупредить машиниста хочешь.
Эль как зачарованная смотрела на конус света, скользящий по лесополосе. Пробормотала:
— Даже если папа нас сразу увидит, остановить гружённый состав не успеет...
Охнула и бросилась прочь с насыпи. Испугалась? Лишь когда прожектор локомотива вынырнул из-за поворота, ударил в глаза, Серёжа понял, куда она побежала. Колея, по которой шёл скорый, была прямой как стрела, машинист издалека увидит человека на рельсах! Вскочил, бросился следом за девочкой.
Он взбирался на вторую насыпь, когда локомотив скорого прогудел коротко и сердито, требуя освободить дорогу. Эль шла навстречу поезду, размахивая поднятыми над головой руками. Серёжа, прихрамывая от боли в разбитых коленках, поспешил к ней. Локомотив прогудел ещё сердитее: "Уходи! Не заставляй останавливаться, выбиваться из расписания!" Девочка и не думала подчиняться. И тогда локомотив начал тормозить. Обиженно завизжали колёса, но гудок не умолкал: "Слишком близко, опасно, не успею!" Эль попятилась, однако с колеи не сошла, — вдруг поезд снова разгонится?
За спиной громко загрохотало, — товарняк взрезал вторую стрелку, въехал на чужой путь. Серёжа не оглянулся, и так понятно: сейчас прожектор пассажирского поезда осветил вынырнувшие из темноты цистерны. Дело сделано, машинист будет тормозить до полной остановки.
— Уходи! — закричал, стараясь пересилить гудки локомотивов.
Эль шагнула в сторону и вдруг опрокинулась нелепо. Зацепилась ногой, поскользнулась?! Упала прямо на рельс.
Серёжа больше не чувствовал ночного холода, льющейся с неба воды, боли в синяках, ссадинах и порезах. Крушения не будет, благодаря Эль машинист начал тормозить на полминуты раньше, и расстояния теперь хватало, чтобы не врезаться в цистерны. Но между неумолимо накатывающим локомотивом и лежащей на рельсах девочкой расстояния не было вообще. Значит, нужно успеть добежать, отнести в сторону, оттащить, оттолкнуть хоть бы... Он прыгнул навстречу визжащим, разбрасывающим искры колёсам.
Серёжа открыл глаза. Камешки насыпи оказались на удивление гладкими, не впивались в кожу. Они были влажными, но дождь не шёл. И тихо, — ни лязга колёс, ни рёва гудков. Прожектор светит высоко вверху. Серёжа разжал пальцы, отпуская руку девочки. Сел. Осторожно потряс за плечо.
— Эль, ты жива?
Она открыла глаза. Потрогала голову, засипела.
— Ух и приложилась, шишка здоровенная будет. И копчиком. Как теперь сидеть? — Перевернулась на бок, уставилась на Серёжу. — Как ты нас сюда вытащил? Там же никакой двери не было!
Он понял наконец, — это же Секретный Берег! Не догадался сразу, потому что не бывал здесь ночью. Не знал, что здесь бывает ночь. Но двери в самом деле не было...
Эль не ждала ответа. Постанывая, поднялась на ноги, запрокинула голову. Прошептала восторженно:
— Маяк заработал. Он светит!
Пробивая ночной мрак, луч прожектора уходил в бесконечность. Серёжа улыбнулся. Где-то там, за этой бесконечностью, девочка Эльвира Вигдорова спит у себя в постели, и её папа скоро вернётся из командировки. А мальчик
