Разноцветные ночи - Игорь Вереснев
— Поймаю!
— Так поймай!
— Пожалуйста!
Джоник подобрался, замер. Ловко, по-кошачьи, прыгнул на крабика. И тут же вскочил, завопил, затряс рукой.
— Что?! — подалась к нему Иринка. — Что случилось?
— Рука… там мачете лежало…
Объяснять дальше не требовалось. Длинный порез на предплечье парня алел на глазах, набухал кровью. Секунда — и она побежала струйкой по коже, закапала в траву.
Кибер-фельдшер справился с раной играючи. И Иринка сработала профессионально — заклеила разрез так аккуратно, что к возвращению на «большую землю» и шрама не останется. Как-никак, хирург-трансплантолог, пусть и будущий. В Московском «меде» студентка первого курса — почти врач. Вернее, уже второго, экзамены-то сданы!
Потом они мирились долго и нежно. А когда совсем помирились — лежали на берегу лагуны, подставив тела лёгкому бризу, смотрели, как в набирающем черноту небе зажигаются звёзды. И молчали.
— Когда-нибудь мы с тобой туда полетим, — Джоник заговорил первым. — На необитаемые звёздные острова. Интересно, какие они?
Иринка хотела отпустить шпильку: мол, журналист — профессия уважаемая, но в косморазведке бесполезная. Не то, что хороший хирург. Затем подумала, что если отец Джоника когда-нибудь выполнит данное человечеству обещание, на звёздные острова сможет отправиться любой желающий.
Джоник, не дождавшись ответа, полюбопытствовал:
— А ты о чём думаешь?
— Да вот пытаюсь представить, что случится, когда твои родители не смогут связаться с тобой. Или мои — со мной.
Парень беспечно отмахнулся:
— Ничего не случится. Подозреваю, члены Всемирного Совета не бросятся организовывать спасательную экспедицию исключительно по причине того, что несколько дней не могут поболтать со своими совершеннолетними дитятями. Позвонят Стефану, он их успокоит, придумает что-нибудь. Мой отец считает его куда более серьёзным человеком, чем меня, например. Твой, наверное, тоже? Раз тебя с ним отпустили.
— Ага. Интересно, что Стеф сейчас делает. Посреди океана, один-одинёшинек…
— Опять?! — Джоник приподнялся. В голосе его так явственно звенела обида, что Иринка удивилась:
— Ты что, ревнуешь? Вы же с ним друзья!
— Угу. Но он не просто друг. Он — старший друг! И он во всём лучше — ты сама так сказала.
Иринка засмеялась.
— Глупенький. Пусть он старше и лучше. Но люблю-то я тебя.
Монтекки и Капулетти
Стефан тоже смотрел на звёзды — пятьюдесятью милями западнее райского острова. И думал, что даже в лучшем из миров нет справедливости, и двум замечательным людям приходится прятать свою любовь на затерянном островке, только потому, что их отцы слишком знамениты и амбициозны. И что куда проще, когда твоя фамилия всего лишь Миклач, твой отец — директор НИИ, а мама — главный инженер пищевой фабрики, и потому репортёрам глобал-инфо нет никакого дела до твоей персоны. Больше того, ты можешь спокойно дружить с сыном «монтекки» и дочерью «капулетти» одновременно. И воспользоваться этим обстоятельством, чтобы хоть чуть-чуть восстановить справедливость.
С Джоном Катервудом Стефан дружил с детства. С тех благословенных времён, когда Катервуд-старший руководил Институтом прикладной телепортации, а Юлиус Миклач был его заместителем. И два года разницы в возрасте их сыновьям вовсе не мешали дружить, наоборот — они были словно старший брат и младший. Правда, после школы Джон обогнал друга — сразу же поступил на факультет журналистики и глобальной информации. А Стефан три года примерялся к выбираемой профессии, пока не решил твёрдо: помогать, спасать людей — его призвание. И уехал учиться в самый престижный из медицинских университетов — Московский.
С Ириной Мортинцевой он познакомился на вступительных экзаменах. Нельзя сказать, чтобы он влюбился с первого взгляда. Ирина была замечательным человеком, хорошим другом и симпатичной девушкой, и может быть когда-нибудь в будущем… Стефан всё делал обстоятельно, не любил торопить события. Но когда на зимних каникулах он заскочил в Ванкувер, чтобы повидаться с другом, поделиться московскими впечатлениями, показать отснятое за полгода, Джон вдруг спросил осипшим голосом:
— А та девушка из твоей группы… которая с косичками и ямочками на щеках… У неё есть парень?
— У Ирины? Кажется, нет.
— Стеф, познакомь меня с ней.
Стефан опешил от такой просьбы.
— Ты что, не понял, кто её отец? Это Мортинцева!
— И что? А я — Катервуд.
— Вот именно! Ты хочешь, чтобы отец устроил тебе скандал?
Джон молчал, набычившись, плотно сжав губы. Стефан попытался воззвать к здравому смыслу:
— Дружище, я понимаю, что в тебе говорит пиратская кровь. Но то, что ты просишь — полнейшая авантюра.
Джон молчал.
— Ты понимаешь, в какую сенсацию раздуют вашу встречу репортёры? Ты выставишь себя в глупейшем свете. И к тому же Ирина рассудительная девушка, она не станет с тобой разговаривать. Если хочешь, я могу передать ей, что ты… э-э-э…
Джон молчал. И Стефан сдался, уверенный, что ничего из затеи не выйдет. Катервуд и Мортинцева встречаются? Нонсенс!
Олег Сергеевич Мортинцев и Джон Родрик Катервуд двенадцать лет не подавали друг другу руки. Двенадцать лет разговаривали исключительно через переводчика, хотя, разумеется, каждый в совершенстве владел и русским, и английским. Двенадцать лет, упоминая друг о друге в публичных выступлениях, не забывали добавлять эпитеты «авантюрист» и «ретроград».
Злые языки утверждали, что у неприязни этой глубокие корни, чуть ли не этнические, тянущиеся в Тёмные Века. Но злые языки редко коррелируют с умными мозгами. Антипатия объяснялось куда проще. И куда сложнее. Пятнадцать лет назад Джон Катервуд обратился к жителям Земли с простым и незамысловатым предложением: «Кое-кто из вас считает, что человечеству не нужны звездолёты. И я соглашусь с этим. Тратить время, ресурсы, а главное, человеческие жизни на релятивистские полёты — глупая затея. Всё равно, что пользоваться паромобилем, когда у тебя в столе лежат чертежи реактивного ранца. Дайте мне достаточное количество энергии, и я принесу вам Вселенную на блюдечке! Каждому землянину — любую звезду, любую планету на выбор, — прямо к порогу его дома!» Ему поверили. Потому что на Земле сеть нуль-транспортировки давно заменила воздушный, наземный и морской транспорт, потому что успешно действовал канал на Луну, и велась подготовка к запуску марсианской линии. Но звёзды поддаваться не хотели. Три года спустя репортёр БВИ поинтересовался теперь у члена Всемирного Совета, главы Объединённой Транспортной Комиссии, когда же тот принесёт своё блюдо со Вселенной. Катервуд пожал плечами и посоветовал обратиться с этим вопросом в Комитет Планетарной Безопасности, к господину Мортинцеву.
Некогда человечество получало львиную долю
