Предсказание дельфинов - Вольф Вайтбрехт

Бьямба подошёл ближе и нащупал тонкую линию. Коснулся ли он какого-то скрытого механизма, или это было тепло руки, биоток мышц, одному Богу известно — неожиданно, словно вспышка молнии, так что все отпрянули, очерченная поверхность исчезла. Нет, не исчезла, а защёлкнулась на бесшумных петлях.

Дверь была открыта!

Лицо Бертеля было написано изумлением, радостью и восторгом. - Сезам, откройся! - — крикнул он. — - Войди, сокровища короля Лаурина ждут тебя! - Широкими шагами он переступил порог, во тьму.

- Назад, Хубер, назад! - — крикнул Амбрасян, но не успел он затихнуть, как дверь так же бесшумно захлопнулась.

Хельга застыла в оцепенении. Перед ней возвышалась мерцающая стена, преломляя солнечный свет. Никто не произнес ни слова. Затем она бросилась вперёд, стуча кулаками по твёрдой поверхности. - Бертель! Ты меня слышишь? Бертель! Ради бога, отзовись, скажи что-нибудь! Ты меня слышишь оттуда… Ты меня вообще слышишь, Бертель? Ты меня слышишь? Дай мне знак… -

- Не плачь, Хельга Ева отвела ошеломлённую женщину в сторону и села рядом с ней на камень. - Мы его вытащим. Сначала нужно всё обдумать. Ну же, успокойся

Сердце Амбрасяна упало. Шварц подошёл к женщинам и заговорил с ними. Тем временем Лхамсурен ощупывал, стучал и колотил в дверь, после того как Бьямба тщетно пытался найти место, вызвавшее столь неожиданный эффект. Лхамсурен опустился на колени и прислушался.

Внезапно он крикнул: - Тишина! Тихо! Но теперь… да, кажется, Хубер подаёт знак! -

Все затаили дыхание. Хельга резко обернулась и уставилась на Лхамсурена, который сел, покраснев. - Да, конечно — сказал он. - Ваш муж стучит, он жив! -

Быстрым жестом Хельга вытерла слёзы. С трудом она поднялась и присоединилась к остальным. Теперь Амбрасян прижал ухо к стене.

- Что ж, — сказал он, — мы можем с ним связаться. Сигналы тихие, но слышны отчётливо. Что скажете, госпожа Хельга? Ваш муж знает азбуку Морзе, как вы думаете? -

- Азбуку Морзе, Бертель? - Хельга была озадачена вопросом. - Он её понимает? Не знаю. Откуда мне знать? Но погодите... В детстве он возился с радиоприёмниками, он мне об этом рассказывал. Он использовал азбуку Морзе... -

- Давайте попробуем — приказал Амбрасян. - Доктор Мюллер, насколько мне известно, вы прошли обучение на радиолюбителя? -

- Вы это знаете? - — удивлённо спросила Ева. - Откуда вы это знаете?

- Неважно — ответила Амбрасян. - Вы сами мне сказала три недели назад, когда чинила наш сломанный радиоприёмник

- У вас отличная память! - — одобрительно сказала она. Она задумчиво стояла перед красной стеной. - Лучше я буду очень медленно выстукивать алфавит

- Хорошо — ответила Амбрасян.

Пока все старались быть как можно тише, Ева медленно, осторожно постучала гаечным ключом по двери. Короткий-длинный, длинный-короткий-короткий-короткий, длинный-короткий-длинный-короткий и так далее.

После пяти ударов она остановилась и прислушалась. Затем выпрямилась. - Он стучится в ответ, но без ритма. Он не понял смысла. Или… я попробую ещё раз.

Она снова выстучала пять букв по двери, а затем прижалась ухом к гладкой поверхности, и её сосредоточенное лицо приняло странное, суровое выражение. - Да, — воскликнула она, — да! Вот теперь получилось, он выстучал следующие пять букв. Теперь мы можем начать.

Полуденное солнце яростно палило камень, мерцающую дверь, неподвижных людей, сидевших у неё на корточках. Наконец Ева встала. Она сделала несколько шагов, слегка покачиваясь. - Он ответил мне: воздуха достаточно, не ранен, не двигаюсь.

- К счастью, не ранен — сказал Шварц. - Почему он не двигается? - — спросил Амбрасян. Лхамсурен предположила: - Возможно, он пытается экономить воздух.

- Или боится что-нибудь опрокинуть или повредить в темноте; возможно, он уже что-то почувствовал — добавил Шварц.

Но радость от того, что Бертель жив, что с ним можно связаться, пусть даже в крайнем случае, вскоре сменилась парализующим унынием после того, как тончайшую трещину снова исследовали, миллиметр за миллиметром, но пятно, пятно Бьямбы, так и не нашли.

Амбрасян выглядел на много лет старше. Он чувствовал усталость. - Правило неверно: если сработало один раз, сработает и второй. Мы не можем его взорвать, потому что это поставит под угрозу Хубера, а взорвать эту штуку нашими методами вообще вряд ли получится

- Хуберу придётся попытаться найти внутренний механизм — размышлял Шварц. - Должен быть способ выбраться наружу… -

- Он пытался — ответила Ева Мюллер. Она снова обменялись с Хубером сигналами стука. Дверь внутри совершенно гладкая. Судя по всему, её можно открыть только снаружи. Возможно, у астронавтов было устройство, которое могло передать команду двери на открытие. Мы, не знаю, активировали аварийный механизм, который срабатывает снаружи, когда в пещере никого нет, на случай, если кто-то захочет выбраться в случае внезапной опасности... Так я это себе представляю.

- Что теперь будет? - — спросила Хельга. Она испуганно переводила взгляд с одного на другого. Ей хватило сил не расплакаться: Бертель жива, Бертель невредима — но как он выбрался наружу и как долго сможет дышать внутри?

- Поживём — увидим — сказала Ева; это прозвучало почти резко и странно: лицо Хельги просветлело. Ева снова подошла к двери и потрогала материал ладонью, пальцами, даже поцарапала ногтями. - Если бы у меня под рукой был плазменный резак, — сказала она, — я почти уверена, что смогла бы открыть этот материал.

- Да — сказала она, поворачиваясь к остальным. - Это, несомненно, высокополимерный пластик, который, полагаю, выдержит обычные сварочные горелки.

Амбрасян навострил уши. Слова Евы внезапно прогнали слабость. Ему стало почти стыдно, что он на мгновение дал себе волю.

- Сварочная горелка? Я такую видел на складе. Давайте сначала попробуем её.

Как только прозвучало слово - сварочная горелка один из монгольских техников запрыгнул в джип и на полной скорости помчался к складу. Вскоре он вернулся с кислородно-ацетиленовым сварочным аппаратом. Шланги были подсоединены, и Ева дала знак Бертельу Хуберу отойти от двери; они попытаются её открыть сваркой.

Пламя вспыхнуло синим, шипя на материале, направляемое твёрдой рукой техника. Оно шипело, лизало его снова и снова.

Ни малейшего изменения, никаких размытостей контуров на стыке двери, никакого изменения цвета поверхности, даже медленного плавления материала. Ничего! Даже нагрев был минимальным. Через несколько