Штурм бездны: Океан - Дмитрий Валентинович Янковский
Это побудило меня швырять бомбочки не за спину, где я ничего не видел, а влево от себя, чтобы посечь патрульников, бросившихся наперерез. Это возымело действие – южный пирс ограничивал маневренность тварей, им приходилось выбираться из воды слишком густо, и бомбочки легли так хорошо, что выкосили почти всю стаю.
– Ложись! – крикнула в эфире Чернуха.
Тут уж медлить было нельзя, и я лягухой шлепнулся в заросли пушистого вейника между камнями. Надо мной басовито прошили воздух пулеметные пули, но насколько успешно они поражали цели, я видеть не мог. Зато я заметил, как два уцелевших патрульника из выкошенной мною стаи ломятся в мою сторону, прикрывшись невысокой скалистой грядой. Их Чернуха из пулемета точно достать не могла, да ей и без того было куда стрелять, поэтому я выхватил бомбочку, метнул ее, затем еще и еще. Я не мог метать далеко, так как у меня не было возможности приподняться из-за мчащихся над головой пуль. В результате я только спугнул тварей, но следующим броском мне одну все же удалось срезать. Второму патрульнику до меня было секунд пять ходу, но и мне до батиплана оставалось не далеко.
– Беги! – велела Чернуха.
Все же оглянувшись, я с трудом поверил глазам, столько тварей накосила она из пулемета. Позади меня, и правее, лежали, без преувеличения, груды шипастых панцирных тел, но и через них уже карабкались новые твари, толпами выбирающиеся из воды. Меня выручало лишь то, что в непосредственной близости от батиплана при выстреле ультразвуковой пушки выжить ничего не могло, поэтому у патрульников уже не получалось ни отрезать меня от цели, ни даже атаковать с левого фланга. Они вынуждены были выбираться из воды дальше к югу, оставляя мне запас метров в семьдесят.
Я уже готов был выскочить на пирс, ведущий к батиплану, когда понял, что снова недооценил тварей. Да, ультразвуковая пушка уничтожала все вблизи батиплана, но только не за пирсом. Его подводная часть была, как стена, и за этой стеной скопилось несколько тварей, умудрившихся до нее добраться. Стоит любой из них взорваться, и мне конец. Хотя патрульники взрывались лишь в самом крайнем случае, но это для них как раз и был крайний случай.
Чернуха отсекала от меня тварей, пытающихся прорваться с тыла и с правого фланга, но я понимал, что патронов в бункере хватит хорошо если еще секунд на десять. Тут я снова порадовался, что не бросил ружье. Снарядив реактивную глубинную бомбу, я шарахнул в воду у края пирса с короткой дистанции, почти прямой наводкой, боясь, что программа наведения не была на это рассчитана. Но все же наши кибернетики не зря ели свой хлеб. Бомба вошла в воду на активном участке траектории и шарахнула, вызвав две вторичных детонации. Ввысь полетели оторванные от пирса куски строительного композита и полимерной арматуры, но, кроме них, заметны были и фрагменты тел биотехов. Мне оставалось надеяться, что я убил всех, а другие не смогут прийти им на смену из-за ультразвуковой пушки. В любом случае, не теряя времени, надо было промчаться по пирсу до батиплана и нырнуть в спасительный шлюзовой люк. Ничего другого меня уже спасти не могло.
Я бросился вперед. Мне так еще никогда в жизни бегать не приходилось, я всю душу вложил в этот рывок.
– Патронов на пять секунд! – сообщила Чернуха.
Я понял, что успеваю, что когда кончатся патроны в бункере, тварям с правого фланга еще понадобится секунд десять, чтобы добраться до пирса, а потом еще по нему пробежать. А он узкий, патрульники-то намного крупнее меня. Эта уверенность придала мне сил и я еще поднажал.
Но когда мне уже меньше десятка шагов оставалось до черного борта батиплана, между ним и мной выскочил из воды на пирс уцелевший партульник.
Я как-то сразу понял, что он не взорвется. Я был для него слишком легкой мишенью, он без труда за миг убил бы меня боевыми конечностями. Чернуха не могла мне помочь, не получится стрелять в патрульника, когда я прямо за ним, его прошьет из пулемета навылет, а следом меня. Бомбочки тоже не применить – времени не хватит выставить замедлитель. Да и прямой наводкой из ружья я не мог пальнуть, потому что мощным взрывом, попади я в цель, меня тоже накроет. Был бы у меня гарпунный карабин, пусть даже легкий, это бы кардинально изменило ситуацию в мою пользу. Но карабина я не взял. Тактическая ошибка.
Но тут я вспомнил про трофейный БМФ-400, заткнутый за пояс. Я его выхватил, помня, что он выставлен на автоматический огонь, навел ствол на патрульника и, почти в упор, выпустил ему в морду все оставшиеся двадцать пуль одной очередью.
Тварь чуть отпрянула, опустила боевые конечности, просела на ходовых, а затем медленно, как во сне, покосилась на бок и соскользнула с пирса в воду, почти не подняв брызг. Я же преодолел оставшееся расстояние и нырнул в люк.
– Внутри! – сообщил я Чернухе.
Она дистанционно включила механизм запирания, но с места батиплан не сдвинулся. Я сообразил, что Чернуха не в рубке, а в огневом комплексе, так как с дополнительного пульта нельзя было управлять пулеметом. Чтобы дать задний ход, ей нужно время добежать по узкому коридору до рубки, сесть в кресло и дать тягу маневровым турбинам. Но за это время патрульники с правого фланга легко могли добраться до воды, и, прикрывшись пирсом от ультразвуковой пушки, подорваться в непосредственной близости от батиплана. Пара таких взрывов, и маневровым турбинам конец, и датчикам сонаров конец, и, возможно, конец линзам ходовых камер. Мы ослепнем, оглохнем и потеряем любой ход, кроме маршевого мотора, но на нем нам, особенно вслепую, не выйти из извилистой бухты.
Что мне оставалось делать? Я шлепнул рукой по кнопке отпирания внешнего люка, и пока его лепестки расходились в стороны, снарядил ружье бомбой из патронташа. Высунувшись, я увидел именно то, что и ожидал – патрульники бросались в воду за пирсом, но часть из них, самые хитрые, решили гуськом прорваться по самому пирсу до батиплана. Те, что в воде, представляли опасность для батиплана, те, что на пирсе, угрожали мне самому. Это был отличный тактический ход со стороны противника, но и я был не лыком шит. Сначала я пальнул из ружья в воду, уже по опыту зная, что это вдоль пирса никого в живых не оставит, а затем начал доставать из подавателя каркаса ручные бомбочки, и метать их на пирс с минимальным замедлением. Пока они подрывались, сметая тварей в воду ударной волной, я перезарядил ружье и снова из него шарахнул. Тварей, что упали по нашу сторону пирса, убила в воде ультразвуковая пушка, а тех, что повалились за пирс, прикончила выпущенная из ружья бомба.
К этому времени Чернуха добралась до панели управления и дала средний назад на маневровых турбинах. Я улыбнулся, убрался в шлюз, врубил запирание верхнего люка и открытие нижнего. Пора было занять место в стрелковом комплексе, но сначала требовалось заменить кассету с патронами в пулеметном бункере.
Глава 8. «Между Сциллой и Харибдой»
Боевой каркас и ружье я бросил прямо в коридоре, у шлюза, потому что в тесном пространстве батиплана и так было не развернуться.
– Перезаряжу пулемет! – сообщил я Чернухе.
– Сейчас у нас есть занятия поважнее, чем упражняться в стрельбе по наземным целям, – ответила она. – Бегом за пульт, иначе от нас ножки да рожки останутся.
Я вообще не понял, о чем она. На мой взгляд, самое страшное осталось позади, и нам, фактически, уже ничего не угрожало под крепкой броней из реликта. Торпеды в бухту не войдут, их не впустит мой гениальный боевой профиль, патрульники хороши на суше, в воде они так себе противники. К тому же, мы все равно не могли использовать никакие огневые средства, кроме ультразвуковой пушки, а она и так работала с перерывом лишь на забивку ионных «банок». Без моего участия, в автоматическом режиме.
Но забравшись в кресло стрелкового пульта,
