Победитель ужасных джиннов ТОМ 1001 - Альберт Беренцев
— Ваши речи меня пугают, шейх, — промямлил я на это.
Пожалуй, в любом городе Джахарии шейху бы вырезали язык за такие слова о принцессе, а то бы и сразу побили его камнями.
— Я понимаю, — по-отечески добро сказал шейх, — Но я научу тебя молиться иначе. Отец Света, истинный и единственный Бог — не в камнях и не в теле человека. Отец Света есть сам свет. И нет в нём никакой тьмы. Так что символ Его благодати в этом мире — свет. Ты будешь молиться на самый яркий свет, который ты видишь. Где он, Ила?
Я молча указал в сторону восходящего солнца.
Шейх кивнул, я переложил мой молитвенный коврик так, чтобы предстоять лицом на восток, а потом мы совершили утреннюю молитву. Её текст ничем не отличался от того, что творят все правоверные — это меня немного удивило.
После молитвы мы позавтракали и пустились в путь. Над песками собиралась жара, но не слишком сильная — весной здесь, в прибрежных пустынях, днем тепло, а ночью прохладно. Первые месяцы весны и осени — лучшее время для путешествия в этих краях. Жара уже ушла, а свирепые песчаные бури, хоронившие под собой целые селения и караваны, еще не начались.
Шейх молчал и не говорил мне больше ни слова, мы еще раз остановились для полуденной молитвы и снова молились в сторону солнца, а потом, когда мы продолжили наше путешествие, я обернулся и увидел позади нас песчаное облачко и далекие фигуры…
— Шейх, за нами едут! Четверо всадников. На конях. Из Джамалии.
Ясно, что из Джамалии, больше тут всадникам взяться неоткуда.
— Знаю, — беззаботно ответил шейх, — Всё в руках Отца Света.
Всадники нагнали нас очень скоро, теперь я разглядел их — двое рыцарей в доспехах с мечами и двое одетых в шерсть горцев с саблями. Определенно люди князя Баграма, и раз они напялили на себя сталь и шерсть в пустыне — значит, готовятся к битве.
Всадники молча обскакали нас и преградили нам путь. И лишь тогда один из рыцарей заговорил на хорошей «лингве», языке западных людей:
— Кто вы такие? Куда вы держите путь?
Он глядел на шейха, но шейх хранил молчание, его лицо стало совершенно бесстрастным. Неужели он притворяется глухонемым каждый раз, когда сталкивается с западными варварами?
Тогда рыцарь перевел взгляд на меня, и я ответил, как учил меня шейх:
— Мы просто беженцы, мой господин. Бедные люди. Мы из Дафара. Сначала были в Джамалии, а теперь едем в Хамер-Кабиру. Меня зовут Ила. А это — мой дед Джамал.
— Джамал из Джамалии, ха-ха, — хмыкнул рыцарь, — Очень умно, мальчик.
— Не из Джамалии. Я же сказал, мы — из Дафара…
— Откуда ты знаешь наш язык? — перебил меня рыцарь, — Клянусь, ты говоришь на «лингве» не хуже нашего епископа.
— Господин слишком добр ко мне. Я просто был в Дафаре подмастерьем у аптекаря…
Тут я испугался своих собственных слов и понял, что я несу что-то не то. Я назвал им свое настоящее имя — Ила, я признался, что был подмастерьем у лекаря… А что если это люди из Дафара, которые узнали, что я — мальчик по имени Ила — отродье джинна, и теперь приехали схватить меня?
Я беспомощно поглядел на шейха, но шейх упорно продолжал хранить молчание. Он с любопытством смотрел на воинов князя, а на меня даже не взглянул.
— А что же твой дед? — поинтересовался рыцарь, — Язык проглотил?
— Дедушка не говорит на «лингве», мой господин.
Рыцарь сплюнул в песок, а потом неожиданно одним резким движением обнажил меч, его спутники сделали то же самое — даже горцы повыхватывали из ножен свои кривые сабли.
— Ты просто дурень, паренек, — провозгласил рыцарь, — Мы хотим тебя спасти, а ты выкобениваешься. Да будет тебе известно, что твой спутник — никто иной как Старик Красная Туфля. Он приходит в селения, уводит юношей в пустыню, и там приносит их в жертву чертям. Джиннам и шайтанам, как вы их называете. Твой «дед Джамал» — черный маг, чертопоклонник. Он запудрил тебе мозги, он ведет тебя на верную погибель, а ты и рад! Но теперь старику не отвертеться. Его узнали, один из людей князя в Джамалии узнал его! И князь отправил за колдуном погоню.
Я с ужасом посмотрел на шейха, посмотрел на его красные туфли с загнутыми носами… Неужели правда? По лицу шейха сейчас нельзя было ничего сказать — оно стало совершенно непроницаемым, будто вырубленным из камня. Шейх хранил чинное молчание, он, кажется, даже не боялся.
— В сторону, парень! — потребовал рыцарь, — А старика нам приказано взять живым, князь Баграм лично отправит колдуна на костёр.
Внутри у меня всё перевернулось от страха.
Что же делать? Защищать шейха? А если он и правда колдун и ведет меня на смерть? Я снова почувствовал себя восьмилетним ребенком, растерявшемся от ужаса, не знающим что делать и что предпринять. Будто я снова стоял у той проклятой пещеры рядом с моим родным оазисом, где меня унизил и прогнал прочь молодой шаэль…
Но нет. Такого больше не повторится. Никогда. Я скорее умру, но не дам снова опозорить меня! Лучше уж погибнуть, чем пережить ад бесчестия еще раз.
И я выхватил нож караванщика — единственное оружие, что было у меня с собой. А потом пустил моего верблюда наперерез людям князя, чтобы встать между ними и стариком, защитить моего шейха — единственного человека во Вселенной, кто дал мне надежду, кто отвечал на мои вопросы.
Верблюд фыркал и сопротивлялся, он был куплен только вчера, он ко мне еще не привык. А кроме того, как и все верблюды, не терпел коней и не имел никакого желания подъезжать к ним ближе. Как у нас говорят — «конь для верблюда — что кафир для правоверного».
— Безумец! — выдохнул рыцарь, — Уйди прочь! Колдун очаровал тебя, ты — под темным колдовством, Ила.
— Мальчонку зарезать, сир, — посоветовал рыцарю один из горцев на очень поганой лингве, — Мальчонка не нужен. Сказано — старика вези. Про мальчонку князь ничего не сказать.
— Стойте! — неожиданно грянул голос шейха, сейчас он был подобен грому, — Остановитесь. Ила, послушай этого человека — уйди прочь.
Я придержал моего верблюда, который все еще фыркал, сопротивлялся, мотал головой и теперь явно хотел укусить рыцарского коня.
Шейх пустил своего верблюда вперед, ближе к людям князя. Верблюд шейха, в отличие от моего, был столь
