Забери меня отсюда - Софья Валерьевна Ролдугина

– Не оправдывайся, Тин-Тин, слишком уж это похоже на Аманду, – рассмеялся Пирс; на линии появились помехи, делая его голос неузнаваемо хриплым. – Если кто-то за шесть лет не позволяет себе ни единого опоздания, то две небольшие задержки могут обеспокоить, но никак не рассердить, честное слово. У нас не атомная станция и не диспетчерская, ничего не рухнет, если ты придёшь немного позже… Но вообще-то я должен сказать тебе нечто серьёзное.

Сердце замерло. Норна перестала умываться и заинтересованно распахнула глазищи, на солнце похожие на чистый, светящийся изнутри янтарь.

– И что же?

Пирс выдержал драматическую паузу – и ворчливо откликнулся:

– Если ты когда-нибудь ещё захочешь подцепить мужчину с сомнительной репутацией и дурной предысторией, то обращайся сразу ко мне. Решим вопрос к взаимному удовольствию и без всяких полицейских участков.

Тина прыснула прямо в трубку:

– Ну, спасибо! А потом мне придётся работу менять, потому что я в глаза тебе смотреть не смогу из-за неловкости.

– Неловкость? – удивился Пирс. – Нет, неловкость – это когда твоя бывшая жена ещё и твой стоматолог. До встречи, Тин-Тин.

Стоило положить трубку – и в доме стало тихо, слишком тихо. Кошки, кроме Норны и Королевы, перекочевали на кухню в ожидании кормёжки; солнечный свет потускнел, и окно задрожало от ветра.

«Джек Доу ушёл из морга».

В одиночестве, без голосов с телефонной линии, поверить в это было одновременно и проще, и сложнее, и страшнее в тысячу раз. Дом-с-репутацией казался теперь не крепостью на холме, неприступной и прочной, а лёгким фургончиком, который первый же ураган зашвырнул в страну ужасов.

– И никаких тебе серебряных башмаков, – пробормотала Тина и, механически скользя взглядом по интерьеру, остановилась на приоткрытой двери. – Зато есть белые кроссовки. И что-то мне подсказывает, что пробежка – не худшая идея.

Она должна была чувствовать себя обессиленной, растоптанной, уязвимой, но отчего-то ощущала только необъяснимую жажду деятельности. Эта жажда торопила её, пока Тина раскладывала корм по кошачьим мискам, делала разминку на лестнице и переодевалась для бега. После вчерашнего спринта с препятствиями теоретически должно было всё тело болеть, но о нём напоминали разве что синяки на голенях и царапины на ладонях от жёстких ивовых корней и ветвей, и даже подвёрнутая накануне лодыжка ныла где-то на периферии сознания, почти неощутимо.

Погода тем временем испортилась совершенно: ветер почти стих, а небо затянули серые облака, спускающиеся всё ниже. Воздуха поначалу не хватало отчаянно, особенно пока Тина не спустилась с холма. Сегодня аромат слоёных «улиток» с корицей из пекарни Кирков почти растворился во влажном, горьковатом запахе реки. Сыроватые камни моста гулко откликались на каждый шаг, как огромный барабан.

…Джек Доу умер там, на берегу. В этом Тина не сомневалась. Но почему-то и в том, что он вернулся, сомнений не возникало.

«А Джек Доу ли?..»

По спине, вдоль позвоночника, точно царапнули колючим колоском.

Конечно, у страха глаза велики – чего только не померещится, когда тебя пытаются убить на пустыре у неоконченной стройки. Но память упорно подкидывала подробности, которые никак не вписывались в привычную картину мира. Доу был слишком быстр, невероятно вынослив, чертовски хорошо ориентировался в темноте. И догонял он не по-человечески: не равномерно, а словно бы прыжками, рывками. И его дыхание…

Тина вспомнила хриплые полувсхлипы-полурыки и едва не сбилась с шага.

На стадионе мальчишки-футболисты что-то не поделили; двое сцепились в драке и покатились по траве, а тренер, седой спортивный мужчина, тщетно пытался их разнять, но только получал – то коленом по челюсти от одного, то непробиваемым лбом от другого.

«Река… река ужасна по-своему, но вчера она спасла меня».

На одну долгую-долгую секунду Тине искренне, от всего сердца захотелось получше узнать то, что вчера дало отпор Доу. Но потом она представила мертвенное прикосновение в душе и галлюцинации, и белый силуэт в глубине, и руку с тонкими, музыкальными пальцами, торчащую из воды…

Всё-таки пришлось перейти на шаг. Сердце не выдерживало нагрузки.

На обратном пути она задержалась на мосту – присела на перила и уставилась на реку, сейчас спокойную, гладкую, как зеркало, и непроглядно тёмную. Воды отнюдь не выглядели страшными, враждебными – скорее чужими и непонятными.

Правила просты: не суйся куда не следует, и не пострадаешь. А что делать тем, кто уже сунулся?

– Знаешь, мы ведь могли бы начать всё заново, – в сердцах бросила Тина и щелчком скинула с моста мелкий камешек. Он без плеска ушёл на дно. – Познакомиться по-человечески, без этих дурацких запугиваний… Хотя кому я говорю.

Внезапно в плечо ей стукнула капля – тяжёлая, холодная. Рядом шлёпнулась ещё одна и ещё; издали нахлынул шелест, звук усилился, окружил со всех сторон, а потом с неба рухнула монолитная стена дождя. В первое мгновение холодная вода оглушила, дезориентировала, но затем в груди вспыхнуло что-то… что-то…

«Живая, – осознала вдруг Тина. – Я чувствую себя живой. Вот как это бывает, оказывается».

Она вскочила на перила моста, раскинув руки, и побежала, балансируя между рекой и потоками ливня. У самого края едва не потеряла равновесие, успела схватиться за фонарь и буквально выбросила саму себя на дорогу, а затем понеслась вверх по холму.

Струи дождя молотили лицу и плечам; пластиковые гномы пялились из-под гортензий с недоумением.

Тина не с первого раза попала ключом в замочную скважину, потом влетела в дом, раздеваясь на ходу. Зашвырнула мокрую одежду в машинку, нырнула под душ – горячо! – и застыла. Кошки, точно заразившись настроением, носились в коридоре и на лестнице; судя по звукам, герань на подоконнике веселья не пережила, и всё это удивительно бодрило.

– И зачем я шла в библиотеку? – поинтересовалась Тина в потолок, нахлебалась воды с шампунем и раскашлялась. – Из меня, похоже, вышел бы неплохой кризис-менеджер.

Самое смешное, что на работу она успела почти вовремя – вызвала такси и уселась в него прямо с чашкой кофе. Попросила остановиться у пекарни и взяла целый пакет круассанов навынос; миссис Кирк выглядела откровенно невыспавшейся, но всё равно улыбнулась и доложила сахарный «язычок» в подарок к покупке.

– Что-то хорошее случилось, мисс? – спросил таксист, кудрявый и цыганистый. – О, пахнет-то как! А дайте мне попробовать, я цену скину.

– А счётчик?

– О, он у меня послушный-послушный!

Тина расхохоталась.

Из-за дождя библиотека пустовала и не слишком-то отвечала рекомендациям Йорка «бывать только в людных местах». Даже Корнуолл с Фоггом не рискнули пойти против разгула стихии и продолжить сражение на шахматном поле. Аманда не появилась тоже – взяла ещё три дня за свой счёт.