Последний архив - Андрей Петров (petrov)
И выбрала вечность.
— Вы не похожи на других трансформированных, — заметила Гремлин.
— Потому что я приняла изменение полностью. Без сопротивления. Стала тем, кем архив хотел меня видеть — куратором. Экскурсоводом по музею погибших миров. — Крамер улыбнулась, и в улыбке были отражения тысяч чужих смертей. — Хотите полный тур? Или предпочитаете сокращённую программу?
— Мы ищем выход, — отрезал Волков.
— Выход? — она рассмеялась, и смех разлетелся эхом по залу. — Но вы только пришли. Столько нужно увидеть, узнать, понять. Например, знаете ли вы, что ваш биолог уже достиг полной интеграции?
Словно по сигналу, воздух в зале замерцал, и появилась проекция. "Персефона", вид изнутри. Грузовой отсек, превращённый в нечто среднее между оранжереей и анатомическим театром.
В центре стоял Дарвин. Или то, что раньше было Дарвином. Его тело теперь было узлом, из которого во все стороны расходились органические кабели. Они подключались к стенам корабля, к системам, к самому пространству. Его кожа стала полупрозрачной, под ней текли потоки данных вместо крови.
— Прекрасная работа, — прокомментировала Крамер. — Редко кто достигает такого уровня симбиоза так быстро. Обычно требуются годы. Но ваш биолог был... восприимчив.
На проекции Дарвин открыл глаза — все шесть. Два человеческих, два на висках, два на лбу. В каждом отражалась своя реальность.
— Командир, — заговорил он, и голос шёл одновременно из проекции и из стен зала. — Я понял. Понял всё. Мы уже в архиве. Всегда были. С момента, как первая органическая молекула соединилась на Земле.
— Что ты несёшь?
— Правду. Земля транслирует. Всегда транслировала. Каждое живое существо — передатчик. Каждая мысль, каждое чувство, каждый вздох записывается и отправляется к звёздам. Мы думали, что исследуем космос. Но это космос исследовал нас. Через нас.
Проекция приблизилась, показывая детали трансформации. Сквозь прозрачную кожу Дарвина были видны не органы, а структуры информации. Спирали данных вместо ДНК. Узлы памяти вместо нейронов.
— SETI искал сигналы извне, — продолжал он. — А нужно было слушать сигналы изнутри. Каждый человек — радиостанция. Каждая цивилизация — симфония, написанная для ушей, которые мы не можем представить.
— Кто слушает? — спросил Кадет. — Кто собирает эти сигналы?
Дарвин улыбнулся.
— А разве это важно? Факт в том, что слушают. Всегда слушали. И когда цивилизация достигает определённой точки развития, когда сигнал становится достаточно интересным — приходит ответ. "Мнемозина" просто поймала его первой. Но он шёл ко всем. Рано или поздно каждая раса получает приглашение в архив.
— Приглашение или приговор? — спросила Первая.
— А есть разница? Энтропия — это приговор. Архив — это шанс на апелляцию. Да, ценой является трансформация. Но что мы теряем? Иллюзию индивидуальности? Миф о свободе воли?
Крамер хлопнула в ладоши, и проекция исчезла.
— Ваш биолог схватывает суть быстро. Но давайте продолжим экскурсию. Следующий зал особенно интересен.
Она двинулась к выходу, и пространство послушно расступалось перед ней. Волков и остальные последовали — не потому, что хотели, а потому, что оставаться в зале последних слов становилось невыносимо. Голоса умерших цивилизаций проникали всё глубже в сознание.
***
Новое пространство было организовано как библиотека. Но вместо книг на полках стояли сосуды — тысячи сосудов из материала, похожего на обсидиан. В каждом что-то двигалось, мерцало, пульсировало.
— Эссенции, — пояснила Крамер. — Квинтэссенция каждой расы. Не просто генетический материал — сама суть того, что делало их уникальными. Вот, например...
Она сняла с полки сосуд размером с человеческую голову. Внутри клубился золотистый туман.
— Раса с Альтаира-IV. Существовали как коллективное сознание в газообразной форме. Общались модуляцией давления. Создали философию, основанную на динамике атмосферных потоков. Погибли, когда их звезда испустила протонную вспышку. Но суть сохранена здесь. При желании можно воссоздать их. Или стать ими. Или просто изучать вечно.
— Это чудовищно, — сказала Гремлин.
— Это милосердно, — возразила Крамер. — Альтернатива — полное забвение. Что бы вы выбрали для человечества? Исчезнуть без следа или остаться в архиве?
Она поставила сосуд на место и двинулась дальше. Ряды эссенций тянулись в бесконечность. У каждой была табличка с базовой информацией — место происхождения, время существования, причина гибели.
Волков читал, чувствуя, как холод пробирается всё глубже.
"Метановые логики, Титан-Прайм. 7 миллионов лет вычислений. Зависли на парадоксе."
"Магнитные поэты, Юпитер-XII. Стихи из силовых линий. Размагнитились при инверсии полюсов."
"Углеродные часовщики, Kepler-442b. Измеряли время распадом изотопов. Досчитали до нуля."
"Вакуумные философы, пояс Койпера. Искали смысл в пустоте. Нашли."
Причины гибели повторялись. Звёздные катаклизмы. Изменения фундаментальных констант. Резонансные катастрофы. Словно вселенная периодически чистила свои эксперименты.
— Вы замечаете это? — спросила Крамер. — Каждая раса гибла в момент наивысшего развития. Когда достигала пика своего потенциала. Любопытное совпадение, не правда ли?
— Это не совпадение, — сказал Герц.
Все обернулись. Связист стоял в дверном проёме — но как он здесь оказался? Они оставили его на "Персефоне"...
Нет. Это была проекция. Полупрозрачная, мерцающая, но достаточно реальная.
— Игорь? — позвал Волков. — Как ты...
— Я всё ещё на корабле, — ответил Герц. Его глаза были полностью белыми, в них бегали строчки данных. — Но я также здесь. Архив научил меня многомерному существованию. Я расшифровал финальные послания. Все до единого. И знаете, что я обнаружил?
Он шагнул в зал, и его проекция обрела плотность.
— Координаты. В каждом последнем сообщении зашифрованы координаты. Не места гибели — места назначения. Куда отправляются эссенции после сбора.
— Куда?
Герц поднял руку, и в воздухе появилась карта галактики. Тысячи светящихся линий тянулись от звёзд к одной точке — области пустоты между галактическими рукавами.
— Туда. В место, где нет звёзд. Где нет ничего, кроме тёмной материи и... чего-то ещё. Что-то древнее собирает урожай цивилизаций. А архивы — просто автоматизированные жнецы.
— Это невозможно знать наверняка, — возразила Крамер, но в её голосе появилась неуверенность.
— Я прочитал код Леты. Базовый, изначальный код. Тот, что был до заражения сигналом. Знаете, что там написано в комментариях? "Проект Питомник. Фаза сбора образцов. Инициатор неизвестен. Цель неизвестна. Исполнять до отмены."
— Кто мог написать такое?
— Те, кто построил эту ловушку. Нашу солнечную систему. Все системы. Галактика — это ферма, а мы — урожай. И время жатвы пришло. Но есть изъян в их плане, они создали систему, основанную на
