Кровавый принц - Нина Линдт
- Нет, не уйду! не уйду! Я только хотела знать, отпустишь ли, прости меня. Прости за боль, прости. Я не уйду, будешь гнать, не уйду.
- С ума сошла… куда я тебя буду гнать… разве что в постель, - он слабо усмехнулся. Боль еще звенела в теле. – Значит, проверяла?
- Прости, - лицо Анны было залито слезами, а в глазах раскаяние и боль. – Он сказал, лорд оборотней не отпустит. Я испугалась.
Так вот что ее беспокоило. Раган покачал головой и усмехнулся. Потом погладил ее нежно по щеке, заглянул в змеиные пульсирующие глаза.
- Милая моя, родная, я только хочу, чтобы ты была счастлива. Реши, где. Реши с кем.
- Здесь. С тобой. Навсегда. Прости, - Анна прижалась к Рагану всем телом, положила голову ему на грудь. Он закрыл глаза, наслаждаясь контактом с ее нежной, чуть прохладной кожей. Боль уходила, оставляя после себя лишь звенящий, колкий след.
- Значит, это было нужно, Анна. Тебе - понять, что ты свободна, мне - чтобы ощутить, как это отпустить, когда любишь больше жизни. Не переживай. Это был мягкий урок.
Он крепко обнял ее и прижал к себе. Вдыхал ее запах, благодарил луну, что это лишь ее страх, лишь проба. Хотелось прижать ее еще сильнее, но он боялся сделать больно.
- Жизнь моя… - вырвалось помимо воли. А кто же она еще… ради нее он на страшный оборот пошел, принял силу предков, которая тоже накладывает обязательства. Стать предводителем всех оборотней – не так-то просто. Но если она будет рядом, то он пойдет на все, лишь бы обеспечить ей безопасность. Ей и детям, которые будут. Если она захочет.
- Раган… я такая жестокая… бессердечная…
- Что? – он засмеялся. – Даже в мыслях такого нет, нехебкау. Ты свободолюбивая. Это нормально. Я знал, кто моя пара. Я видел, что ты, может, никогда не захочешь быть со мной. Но я все это принимал и принимаю.
- Ты не злишься?
- Куда там… я счастлив, что это было лишь испытание. Что снова могу обнять тебя, целовать…
Раган не выдержал, прижался губами к ней. Необходим контакт, чтобы унять отголоски боли. Его нежный поцелуй заставил ее задрожать от желания более тесной близости. Хотелось, чтобы оборотень заставил заплатить за свою боль. Но Раган не был напорист в этот раз. Он был чувственен, мягок, так внимательно ласкал ее, просто наслаждался каждым прикосновением к ее коже, что Анна не выдержала первой, стащила с него брюки, сорвала одежду с себя, толкнула его на трон, оседлала и задвигалась так яростно, словно хотела стереть их расставание, соединиться с ним максимально тесно. Он держал ее извивающееся тело в объятьях, глухо рычал, стонал, ругался, пока она брала его, его всего, без остатка, без стеснения, пока присваивала так же, как он ее в первую ночь. Свет, лившийся сверху играл на ее светлой коже, полной груди, золотых волосах, затуманенных глазах цвета темного меда, переливался на капельках пота.
Удовольствие пронзило ее всю, от бедер по позвоночнику наверх, как пуля навылет, как взрыв фейерверка. Анна закричала протяжно и сладко, откинулась назад, обмякла в сильных руках, позволила ему прижать ее к себе. Он укрыл ее теплом, пока она плакала и смеялась от полученного наслаждения.
- Я тебя, кажется, люблю, Раган… сильно…
- Знаю.
Вздохнув, она задремала, обессиленная на нем, а Раган прикрыл глаза, слушая ее дыхание. Он видел, как остатки энергетического долга Анны испаряются, ее поле выравнивается, соединяется с ним. Только теперь, только сейчас она окончательно признала в нем свою пару. Его змея, его нехебкау. Спутница, жена, подруга, соратница. Он о такой и мечтать не смел. Пусть было больно. Но боль стоила того счастья, что Раган испытывал сейчас. И вместе с потоком счастья пришла сила. Словно в Анне, признавшей его окончательно, таился источник его мощи. Раган почувствовал, что лунный оборот для него теперь будет легким, настолько мощным ощущал он себя сейчас. Значит, и Анна будет спокойнее, сильнее и счастливее. Теперь они смогут дарить друг другу энергию.
В залу заглянули два оборотня, увидели их, переглянулись и скрылись. Но стыда Раган не испытывал, даже если бы вошли все придворные, никого из них нагота и запах совокупления не шокировал бы. Это был плюс принадлежности к животному миру. Секс с парой был прекрасен и естественен.
Раган поднялся, мягко взял ее на руки, отнес в купель. Там всегда было жарко, по цветной плитке стекали капли конденсата. Войдя с Анной на руках в бассейн, он погрузился в горячую воду, которая ключом била в подземелье, и крепко обнял со спины свою пару. Анна подчинялась, обессиленная. Он мыл ее, целовал, ласкал, понимая, что сейчас, пока идет окончательное установление связи, она будет слаба, как ребенок. Потом завернул в большое полотенце и отнес в спальню.
- Раган, - сонно прошептала Анна, когда он положил ее голову на подушку, - не понимаю, что со мной… я словно парю.
- Все хорошо, нехебкау.
Раган обратился в лунного волка, глаза Анны слегка расширились, в них мелькнул испуг, что он пострадает, но волк опустился на нее, чтобы она зарылась в его светящуюся белую шерсть.
«Не бойся, нехебкау. Мне не больно. Все хорошо. Тебе нужно заснуть. Ты проснешься бодрой и полной сил».
Анна доверчиво прижалась к белой груди волка и закрыла глаза. Она слышала голос Рагана, но понимала, что он не говорит, а думает. Сильные лапы обняли ее за спину, ноги накрыл пушистый хвост. Она лежала обнаженной в шерстяном гнезде, теплом, уютном и безопасном.
Интуиция вдруг вспыхнула синей сетью перед глазами, пробежали какие-то нервные импульсы, Анна не могла понять сигнала, но слышала мелодию: такую легкую, счастливую и нежную, что понимала – это было предчувствие возможного будущего. Одного из вариантов. Мелькнули вдруг две светлые детские головки, проползли два карапуза, лепеча и заливисто смеясь. Анна услышала голос мужа, увидела его сильные руки, которые подхватили одного из малышей. Но потом она вывалилась из этой счастливой реальности в другую. Страшную. Кружевная Барселона лежала перед ней вся в огне и агонии. Остовы зданий уродливыми обугленными скелетами высились среди общего пепла и дыма. «Принц Люме вернулся», - вдруг сжала сердце тревожная мысль. Она обернулась и увидела лорда Валентайна: он осунулся и постарел от горя.
- Мне очень жаль, Анна… но мы его потеряли, - прохрипел он, и Анна
