Похищение Цирцеи - Лив Стоун

– Пойдем в твою комнату, – предлагает Персефона, отпуская Цербера.

– Пойдем, – быстро соглашаюсь я, смутившись.

Я иду за ней по коридору в новую комнату, такую же огромную. Большая кровать возвышается между двумя бронзовыми чашами, в которых горят красные огни. На стене напротив кровати – горельеф с изображением огромного рога изобилия. Фрукты и овощи выглядят как настоящие. Здесь тоже уютно. Темный ковер на полу повторяет поверхность Стикса, покрывало, расшитое гранатами, лежит на кровати, а шелковые подушки имитируют огранку драгоценных камней. Широкий оконный проем открывает вид на перистиль с хрустальными колоннами. Здесь по-прежнему нет растений, но картины-обманки окружают бассейн с бурлящей водой.

– Ты можешь помыться здесь, тебе выдадут туалетные принадлежности. Но в ближайшие дни я отведу тебя в дворцовые купальни, – предлагает Персефона, когда я склоняюсь над лопающимися пузырьками. – У нас есть собственные источники горячей воды.

– С удовольствием, – говорю я, благодарная за заботу и внимание, которыми она меня окружает.

Ровный свет внезапно начинает тускнеть.

– Что происходит? – удивляюсь я, поднимая глаза.

– Наступает ночь, – отвечает богиня.

– Но… здесь ведь нет солнца.

– Когда Аиду было дано править Подземным царством, ему было трудно приспособиться к постоянной темноте. Поэтому он создал свет, который освещает определенные части Подземного мира в течение двенадцати часов. Ночь выпадает на следующие двенадцать. Это позволяет нам иметь ритм жизни и работы.

– Ваше Величество?

Аметистовая нимфа стоит у входа в комнату, держа в руках куски ткани.

– Можешь положить их на кровать, спасибо.

Она подчиняется и уходит, ее шаги напоминают звук бьющегося об пол стекла.

– Платья, – с сияющими глазами объявляет Персефона.

Она действительно рада, что у нее гости. Жаль, что это произошло по случаю моей смерти. Богиня демонстрирует наряды. Все они прекрасны, но ни один из них не заменит джинсовую куртку, оставленную дома. В конце концов, красный цвет бросается мне в глаза, и я благодарю хозяйку за доброту.

– Отдыхай, чувствуй себя как дома. Ты вольна идти куда хочешь во дворце и городе Аид, – напоминает Персефона, прежде чем уйти, оставив меня одну.

Я надеваю легкую рубашку и опускаюсь на кровать.

Закрыть глаза просто невозможно. Здесь все ненастоящее – дни, растения, отношения. Иллюзия. Является ли то, что чувствую к Гермесу, неправильным, поскольку я мертва? Являюсь ли я собой? Или все, что от меня осталось – тень…

Хватаю подушку и прижимаю ее к себе. Наконец он признался, что хочет меня, но мы даже не можем обнять и поцеловать друг друга. Я действительно в Аду.

* * *

Свет нового дня будит меня. Сажусь в кровати, отдохнувшая, но обеспокоенная. Ночь без сновидений проходит странно.

Принимаю душ и одеваюсь в бирюзовое платье, прежде чем выйти из спальни. Мне не терпится осмотреть город. Надо полагать, я восстановила душевные силы. Мне хочется надеяться, говорить себе, что еще ничего не решено. На ощупь пробираюсь сквозь лабиринт царских апартаментов, сделанных из невероятных перистилей – таких, как тот, четыре дерева которого на самом деле являются ограненными изумрудами, – и головокружительных салонов, заполненных коллекциями Аида, всегда изысканными. Повсюду видны следы обоих супругов: нарисованные, вышитые или резные цветы Персефоны и витрины змеевидных предметов Аида, покрывающие целые стены. Они прекрасно сочетаются.

Прохожу мимо нимф, которые, болтая, несут подносы с едой для завтрака пары. Мы находимся в царском дворце, но атмосфера здесь довольно душевная. Божества, работающие здесь, не торопятся и кажутся расслабленными при выполнении обязанностей. В этой обстановке сразу чувствуешь себя комфортно. Заглядываю в столовую, где Аид и Персефона пьют кофе с пирожными, а Цербер лежит у их ног. Совершенно повседневная сцена, в которой они рассказывают друг другу о своем предстоящем дне, с видом на очередной обманчивый перистиль.

Оставляю их в покое. Предпочитаю путешествовать по городу в собственном темпе. Я могла бы остаться в красивой и удобной комнате Персефоны, но, если собираюсь провести здесь несколько дней или ночей, решаю познакомиться с этим местом. Начинаю с того, что повторяю путь, проделанный с Гермесом накануне вечером. Я почти забыла о серовато-черных тонах зданий и об искусственном белом свете, равномерно заливающем все снаружи. Когда замечаю здание суда, прохожу мимо него и иду по улице, заполненной божествами. Их ритм заставляет вспомнить Нью-Йорк, несмотря на то, что город, в котором я нахожусь, не имеет ничего общего с американским мегаполисом. Бодрая походка, угрюмое выражение лица, черные керамические чашки с трехглавыми собаками, ворчание из-за столкновений… Удивительно знакомо.

Прихожу в район, который можно было бы назвать промышленным, если бы здесь были фабричные дымоходы, поднимающиеся над закрытыми корпусами. За стенами обнаруживается кое-что другое: впечатляющие груды необработанной руды и драгоценных камней. Несколько метров в высоту, может быть, двадцать или тридцать. Из рубинов, сапфиров, олова или золота. Из мастерских по обработке металла валит дым, слышны удары молотков и звук резьбы. Представляю множество мелких камней, которые производят мастерские, но, проходя мимо одной из витрин, понимаю, что бриллианты здесь размером с кулак.

– О, Геката!

В следующей мастерской разноцветные драгоценные камни превращают в цветы. «Заказ для дворца», – говорит начальник рабочим, его крылья такие же черные, как уголь. Дальше, в центре внимания литейных и ювелирных мастерских, – металл. Роскошь везде и всюду. Из них делают множество слитков, если рассмотреть заполненные тележки, которые проезжают по улицам, но также и элементы декора, настолько элегантные и красивые, что они занимают внимание в течение долгих минут. На дверях некоторых мастерских имеется наклейка: «Марка Гефеста». Должно быть, они получили благословение бога кузниц.

На первый взгляд, самый редкий здесь материал – дерево. У них растут исключительно адские гранатовые деревья, и на данный момент я вижу только одного краснодеревщика, который работает с ними. Только трон и створки дворца сделаны из дерева. В конце прогулки прохожу мимо еще одних арочных ворот. Подхожу к ним, и перед глазами расстилаются бескрайние пепельные равнины, изрезанные уходящей вдаль дорогой. Это место не вызывает интереса. Поворачиваюсь, и слышу, как надо мной раздаются голоса.

– Берегитесь!

Я поднимаю глаза. Четыре божества летят, держа в руках квадратный кусок плотной ткани. Часть груза отрывается и падает на дорогу, а я укрываюсь за стенами литейной мастерской. По булыжникам катится камень, и не просто камень, а необработанный алмаз размером с воздушный шар. Одно из крылатых божеств возвращается и уносит его.

Ладно. Аид и Персефона богаты. Очень богаты. Вопрос в том, что они со всем этим делают.