Дела Тайной канцелярии - Виктор Фламмер (Дашкевич)
Но завершающий штрих Педру откладывал на самый последний момент. И не только ради конспирации. Просто… у него до сих пор рука не поднималась сделать то, что он собирался. Но… за все надо платить. И это не такая уж большая цена.
Педру снял менторскую мантию, жилет и рубаху и подошел к зеркалу. На тумбочке уже лежали ножницы, расческа и машинка для стрижки. Он поднял расческу и в последний раз тщательно расчесал свои длинные локоны. А потом решительно взялся за ножницы, и черные пряди одна за другой посыпались на пол.
Афонсу мчался вниз по улице, ощущая, как длинные распущенные волосы развевает ветер. Он специально стащил с них резинку, чтобы ничто не мешало его свободе. Сегодня он обещал ночевать в доме родителей. А завтра… уже завтра с утра он помчится далеко-далеко, и ветер помчится вместе с ним.
Больше всего на свете Афонсу любил скорость. Бегом ли, на велосипеде или на доске по волнам – это ощущение, похожее на полет, заставляло его сердце трепетать. С завистью он смотрел на мотоциклистов, но о том, чтобы сесть на мотоцикл, в его семье даже речи не заходило. И не потому, что отец считал это опасным, – Афонсу был колдуном, а оценки по физической подготовке у него были лучшими на потоке, так что в его реакции сомневаться не приходилось. Нет. Виной всему были все те же средневековые предрассудки. Родители считали, что благородному человеку не подобает пользоваться подобным транспортом. Он ассоциировался у них с бандитами и неблагополучными подростками.
Ну еще бы. Отец, если захочет, может оседлать ментора Педру и наслаждаться самым настоящим полетом. Афонсу видел седло и даже трогал. И маленьким много раз представлял, как садится в него и летит. Что же… как наследник ли, или же будучи избранным, но ректором он станет точно. В этом Афонсу не сомневался. Он – лучший. Так говорит даже Хосе, а от него похвалы обычно не дождешься. А значит, когда-нибудь и Афонсу испытает радость полета. Отец пользовался своей привилегией всего четыре раза. Афонсу совершенно искренне не понимал, зачем ездить на автомобиле или летать на вертолете, если можно мчаться по небу на черном крылатом льве. Разве что носить всадника не нравится самому Педру. Надо будет как-нибудь у него спросить.
Когда они помирятся.
Афонсу уже несколько дней терзала совесть. Он очень грубо и даже жестоко обошелся с ментором Педру. Наговорил ему множество обидных вещей. А ментор после того разговора больше в Республике не появлялся и истории свои на лекциях рассказывать перестал совсем. Чем дальше, тем больше Афонсу испытывал стыд. В конце концов, истории были весьма интересными и всем нравились… и что, если самого Афонсу они злили? Пора уже взрослеть, в этом ментор Педру прав. Нельзя вести себя как обиженный ребенок, надо пойти и извиниться. Перед отъездом – обязательно. Сегодня же вечером он пойдет к ментору и скажет, что был груб и не прав. Надо только подобрать нужные слова и купить каких-нибудь пирожных.
Но сначала – в веломагазин. Посчитав резинки для крепления вещей к багажнику, Афонсу пришел к выводу, что их недостаточно, а сами резинки староваты. А ну как порвутся на маршруте? И еще насос. Ана долго цокала языком, раздумывая о его покупке, но цена кусалась. А Афонсу, подсчитав сбережения, решил, что их вполне хватит и на дорогу, и на этот насос. Он представил, как обрадуется девушка, и, заулыбавшись, помчался дальше.
А у дверей магазина остановился и даже стукнул себя по коленке от восхищения. На парковке стоял велосипед. Афонсу даже замер на несколько мгновений, чтобы полюбоваться им: новый, туристический, с мощной тяжелой рамой и широким багажником, кучей крючков, креплений и ремешков, на которых были нацеплены многочисленные сумочки, мешки и скатки. К багажнику были приторочены палатка в непромокаемом чехле, коврик, крохотный пуховый спальник и даже небольшая складная удочка.
Афонсу завистливо вздохнул. Его семья, конечно же, могла себе позволить такой велик, но юный колдун старался никогда не просить у родителей денег на свои увлечения. Поэтому копил: с того, что ему давали на карманные расходы, экономя на сладостях и развлечениях, и с денег, что брал за помощь в домашних заданиях. Нет, он не делал задания за товарищей, а лишь объяснял и показывал до тех пор, пока те не понимали все до последней строчки.
Выходило не очень много, на такой велик точно не хватит. Да и палатки у него своей не было, что, впрочем, неважно. Он собирался делить палатку с Хосе.
Ну ничего. Его велик тоже очень хорош. А такой классный велосипед он купит, когда станет постарше: пока для него он слишком тяжелый.
Дернув дверь, Афонсу зашел в магазин и тут же увидел хозяина велосипеда. Тот, стоя перед зеркалом, примерял разгрузку. Кожаная куртка, украшенная массивной цепью, висела на стуле рядом, а на плече виднелась такая красивая татуировка, что Афонсу залюбовался ею чуть ли не больше, чем велосипедом на улице.
На рисунке был изображен шикарный цветной галеон, сжатый со всех сторон штормовыми волнами. Внизу Афонсу разобрал витиеватую надпись на испанском: «Не сдавайся».
– А, сеньор Афонсу, – обрадовался хозяин магазина, увидев юношу, – я так и знал, что вы еще зайдете сегодня. Всегда что-то оказывается нужно в последний момент, так?
– Так. Когда вы обслужите сеньора, я вам список покажу.
Мужчина с татуировкой повернулся, широко и дружелюбно улыбнулся и проговорил с испанским акцентом:
– Не стоит волноваться, юный сеньор, я еще не до конца разобрался с этими ремнями. Они, как видите, не сходятся у меня на груди.
И действительно, на широкой груди испанца разгрузка не сходилась, причем буквально на пару сантиметров.
Афонсу рассмеялся.
– Так вы просто… а, давайте я лучше покажу. Это совсем новые ремни, вы, наверное, не привыкли к таким, они на боках еще регулируются.
Он шагнул к мужчине, и тот слегка нагнулся, позволяя поправить крепления. Из-под солнцезащитных очков его глаза блеснули, а серьга в ухе – массивное, как и цепь на куртке, серебряное кольцо – качнулась. И Афонсу понял, что сделает во время похода. Проколет ухо. Все равно по возвращении получать нагоняй от отца, так какая разница?
– Вот так. И вот так. Они легко двигаются, просто надо пальцем нажать. И вот… видите? Все сошлось.
– О… благодарю. Я возьму. – Испанец подошел к кассе и указал на висящий на стене плакат, приглашающий в поход: – Это у вас записываться?
Его рука оказалась украшена сразу двумя перстнями. На одном из них, довольно крупном, была изображена голова льва, а на втором, к огромной радости Афонсу, – буква «А» в круге.
