Бездушиш - Андрей Олегович Рымин
Время, проведённое в компании колдуна, серьёзно пошатнуло мою веру в Единого, но сейчас я взываю к Создателю, как никогда не взывал. Если на Ойкумене всё останется так, как сейчас, я буду по-настоящему счастлив. Два Китара с моими дарами — это будет прекрасно. Не хочу снова делить своё тело с Ло. Не хочу! Хорошо хоть, что вариант — перепрыгнуть на следующий пояс в чужом — уже в прошлом. Либо нас опять сольёт в одно целое, либо каждый из нас так и останется сам по себе.
Ло, конечно, бурчит про какие-нибудь возможные побочные эффекты нашего раздвоения, но я просто не могу себе представить таких минусов, какие бы могли перекрыть уже полученные нами плюсы нашей обоюдной свободы. Если на Ойкумене вернутся нормальные норы, и Ло сможет получать дары, как любой из Идущих, то это станет настоящей победой побед. Нет у Бездны таких испытаний, какие были бы колдуну не по силам. А норы обязательно будут. Иначе откуда бы у этих Вилоров столько даров? Не на Землю же они возвращаются их добывать?
В общем, жду, скрестив пальцы, и взываю всем сердцем к Единому. Но сначала другой ответ. Вещи собраны, припасы поделены поровну. Мы стоим возле лежащих на земле пленников — нашего тоже достали из лодки — с рюкзаками на спинах и с оружием в руках. Как оно будет? Вепрь ставит на то, что появится нора, которая пропустит собравших заветную сотню. Ло считает, что мунцы сейчас пропадут вместе с пленником, перенесясь на Ойкумену без всяких «дверей». Ох, боюсь, мы опять распрощаемся с друзьями надолго.
— Может, одновременно их того? — кивнул на лежащих без сознания людей Клещ. — Вдруг, вместе тогда?
— Сомневаюсь, — покачал головой колдун. — Мне нужно увидеть, как происходит переход. Вы будете первыми.
— Не ссы, Клещ. Прорвёмся.
Свободной рукой Вепрь приобнял низкорослого друга и нацелил копьё на лежащего у его ног пленника.
— Прощаться не будем, — улыбнулся он нам. — Путь сведёт в любом случае. Пожелайте удачи.
— Удачи! — хором гаркнули мы, и копьё Вепря тут же ударило пленника в сердце.
И снова колдун во всём прав. Они просто исчезли. Все разом.
— Без нор значит, — хмыкнул Гаспар.
Колдун зачем-то обвёл взглядом округу, затем еле заметно пару раз кивнул сам себе, словно бы соглашаясь с какими-то своими мыслями, и торжественно произнёс:
— И нам тоже удачи, друзья! Что делать вы знаете. На Ойкумену! Да осветят звёзды наш путь!
Ло не менее точен. Копьё колдуна протыкает грудь нашего пленника. Он свободен. А мы… Мир знакомо мигнул, и ночь в один миг сменил день. Ну привет тебе, новый загадочный пояс! Ох, ёженьки…
Зря делили припасы. Их нет. Ничего нет — ни заплечного мешка на спине, ни лука с колчаном, ни какого-либо другого оружия, ни даже одежды. Стою босоногий в чём мать родила. И, что хуже всего — я один здесь. Друзей рядом нет. Никого нет. Вокруг только лес и его обитатели, выдающие своё присутствие привычными уху охотника звуками.
Фух… Хоть что-то. Не глушь — дары чувствую. А лес, кстати, очень похож на наш, мунский. Знакомые деревья, кусты, плющ, трава на прогалинах. И спасибо тебе, Ойкумена, что встречаешь весной. Причём, поздней. Окажись я здесь с голым задом в мороз, околел бы. А так, просто зябко немного. И, что теперь делать? А йок его знает.
— Ло? — спросил я негромко. — Если ты здесь, подай знак.
Нет, не сводит мизинец. Значит, дело не в том, что призвать колдуна не могу. Его нет. Это радует. Может, нам с ним хоть здесь повезло, и мы оба остались при собственном теле? Мысль о том, что Ло просто исчез, отметаю. О таком даже думать нельзя. Если колдуна убил перенос из пояса в пояс, то всем нам конец.
Ну вот, думаю. А ведь сам себе это только что запретил. Нет, не верю! Не может быть. Единый не допустит такого. Ло просто не здесь, не со мной. Как на Суши нас раскидало. Найдёмся. Подумаешь, голый и безоружный? Главное, что дары при мне.
— Ау! Народ? Есть здесь кто?
Нет ответа. Да я и не надеялся. Так покричал, для острастки. Один я. Придётся самому разбираться, что тут да как в этой Ойкумене. Проклятые Братья! И всё у них в тайне. Хоть бы малые подсказки какие давали бы. Спасибо, что Ло знает всё обо всём. Колдун сразу нам тогда объяснил, что слово «Ойкумена» означает: заселённая, обжитая людьми. Какой-то очень древний, давно забытый язык. Мол, какие-то предтечи, расселившие человечество по бесчисленным мирам, были нашими общими предками.
Да и сам Вилор Лант называл Ойкумену Поясом Жизни. Значит, люди здесь есть. Видно все, кто дошёл сюда, застревают на этой Ойкумене надолго и копятся здесь. А раз копятся, то приходит сюда народ чаще, чем мрёт здесь. Эта логика радует. Что стою? Пора уже топать, искать местных жителей. Может, кто мне хотя бы одолжит портки?
* * *
Но куда там. Три дня всё иду и иду, а вокруг тот же лес — совершенно безлюдный. Но хоть и со зверем негусто. На Земле бы меня уже пять раз сожрали бы, а тут за всё время лишь единожды повстречался мне на пути невеликих размеров медведь, да и тот не спешил нападать. Убегать от меня, правда, тоже не стал. Бобов в сердце нема — не дорос ещё — но хоть мясом своим поделился. Уж лучше сырца пожевать, чем питаться одними кореньями, да редкими весенними ягодами.
Снимать с косолапого шкуру не стал. Не настолько здесь холодно, чтобы кутаться на ночь в такую вонючую шубу. Тут выделка требуется. Сплю, как в старые добрые времена, на деревьях, но подумывать уже начал о том, что оно — предосторожность излишняя. Крупных хищников, какие могли бы пожелать меня слопать, пока здесь не видел. Сильнее тревожит проснувшееся с теплом комарьё. Постоянно приходится грязью обмазываться. Ну, где там уже эти люди?
* * *
Нора! Самая, что ни на есть обычная, круглая. И размеры привычные. Висит за кустом лазом в Бездну, запряталась, как они любят. Едва не влетел в неё. Но Единый уберёг, не дал так подставиться. Не надо оно мне сейчас. Голозадому, безоружному
