О детях Кощеевых - Алёна Дмитриевна Селютина
– Вообще-то, да. Лучше не выделяться. Но не беспокойся сильно по этому поводу: те, кто тебя увидят, мне преданы. А после сходим погулять, хочешь? Там сейчас весна.
Юля облизала губы.
– Тебе за это ничего не будет?
– За что? – не понял Дём.
– Что возьмешь меня с собой?
– Юль, ты опять про отца? – Он устало провел рукой по лицу. – Ничего мне не будет. И вообще, при чем тут он? Я уже взрослый мальчик и сам решаю, куда пригласить свою девушку на свидание.
– Девушку.
– Самую молодую и прекрасную во всех мирах.
– Льстец.
– Но не лжец.
Юля довольно улыбнулась, согнала с колен Чуму, наклонилась и поцеловала его. Демьян скосил глаза: кошка спрыгнула с кровати и вышла из спальни. Этот раунд, конечно, остался за ним, но подумалось, что ботинки стоит начать прятать в шкаф.
Глава 20
– Ух ты, – выдохнула Юля, когда они вышли с другой стороны зеркала, и в интонации ее засквозило явное облегчение. Их прогулка по зазеркалью заставила ее понервничать. И вышла дорога не то чтобы совсем короткой: Юле показалось, что они шли не меньше часа. – Ух ты, – повторила она. – Мы уже на месте?
– Да.
– А почему здесь темно?
– Подожди.
У Демьяна на ладони загорелся огонек, высветив бревенчатую стену. Возле нее стояла узкая лавка, на которой лежало несколько свечей и амбарный замок с ключом. Демьян зажег одну из свечей, и стало достаточно светло, чтобы Юля могла рассмотреть место, в котором они очутились. Это была совсем маленькая комната, в пару квадратных метров, не больше. Стены были сложены из толстых бревен, и в одной из них виднелась массивная дверь, закрытая на засов. Помимо лавки, здесь было только зеркало, причем явно каким-то образом попавшее сюда из их родного мира. Юля могла поклясться, что видела подобное на сайте небезызвестной сети мебельных магазинов. А еще был воздух: холодный, затхлый, спертый. Очевидно, комнату редко открывали.
– Где мы? – спросила Юля, поморщившись. Дышать здесь было тяжело, и хотелось на воздух.
– Видишь ли, – вздохнул Демьян, – если добираться сюда обычным путем, то есть через Навь и Смородину, то выходит очень долго…
– Река Смородина существует?
– Да. Так вот, так – долго. Поэтому давным-давно я протащил в этот дом зеркало и спрятал тут. Я хожу сюда напрямик. Я спас сына людей, что здесь живут, и они хранят мой секрет.
– От чего спас?
– У него было воспаление легких.
– Ты лечил его зельями?
Демьян усмехнулся.
– Можно и так сказать. Антибиотики и парацетамол.
– О…
– Ладно, идем.
Но прежде чем выйти, Демьян внимательно оглядел Юлю и поправил ей платок на голове, под который они вместе не без труда спрятали все ее афрокосы. Переодевалась Юля у Демьяна дома и там внезапно обнаружила, что у него в шкафу хранится несколько вполне себе древнерусских нарядов. И отнюдь не бутафорских. «Твое пророчество сбылось, я нашла себе царевича, – засмеялась она, когда он тоже закончил переоблачаться. – Скажи честно, ты имел в виду себя?» Демьян хмыкнул и поцеловал ее, но так ничего и не ответил. Там, в современной городской квартире, в штанах, сапогах, рубахе, кафтане и смешной шапочке он смотрелся странно. Однако в этой бревенчатой комнате был абсолютно к месту.
Демьян окончательно убедился, что с ее нарядом всё нормально, а потом прочитал небольшой заговор. «Чтобы ты понимала речь», – пояснил он. И только тогда снял засов с двери и распахнул ее. Перед Юлей открылась большая, просторная, но темная комната, и она осторожно вышла наружу. Демьян вышел следом, накинул амбарный замок на петли и повернул ключ, закрывая его, и в тот же миг дверь слилась со стеной. Но Юля всего этого не видела. Забыв закрыть рот, она рассматривала открывшуюся ей избу.
– Как в музее, – с придыханием прошептала она, обводя взглядом затемненную комнату. – Мы как-то раз детей возили в реконструированную деревню, только там было не так… не так… не знаю.
– Аутентично, – подсказал Дём, с улыбкой наблюдая за ней. – Просто там именно что музей, а тут жилая изба и всё по-настоящему.
– Да, наверное.
– Ой! – вдруг нарушили их уединение громкий женский возглас и стук ведра о деревянный пол, и Юля испуганно отпрянула к Демьяну. У другой двери, видимо, ведущей в сени, стояла крупная женщина и в испуге прижимала к груди руки. Рядом с ней лежало полное ведро снега: выронила, когда вошла и увидела их.
– Боги с вами, Демьян Юрьевич, что ж пугаете так, едва на тот свет не отошла, – запричитала женщина. – А это кого ж вы привели… – Тут она прищурилась и уже совсем другим тоном поинтересовалась: – Еще одна, что ли?
Демьян качнул головой.
– Не бойся, Забава, боле никого не приведу. А это Юлия – моя жена.
Моя жена. Юля невольно приосанилась. Они заранее договорились, что Дём представит ее своей супругой, он сказал, так будет лучше, но услышать это вживую оказалось неожиданно приятно. С Дёмом вообще всё складывалось легко и приятно. Настолько легко, что порой становилось не по себе. Неужели так бывает? Она всё ждала, когда уже ее обожжет желание сбежать, но в этот раз оно что-то запаздывало. Что, конечно, ни о чём не говорило. А женщина неожиданно разулыбалась и перешла уже на ласковый тон:
– Привели-таки познакомиться, а то мы уж думали…
– Что думали?
– А неважно, что думали, мы люди простые, нам думать не полагается… Имя-то какое. Заморская жена, небось. Она по-нашенски-то бает?
– И говорит, и понимает, – засмеялся Демьян. – Юля, поздоровайся. Это Забава, и она мой друг, что бы тут ни говорила.
– Здравствуйте, – послушно ответила Юля онемевшими губами. В происходящее верилось с трудом.
– И вам здравия, – тепло ответила Забава. – Проходите, будьте гостем, вам у нас всегда рады. А вы, Демьян Юрьевич, скажете тоже… друг… – И баба снова счастливо заулыбалась, и на пухлых щеках ее появились ямочки.
– Мы ненадолго, – пояснил Демьян. – Пришли проверить, как тут наша гостья поживает. Сколько хлопот вам доставляет.
– Да какие ж хлопоты, – ответила Забава, но улыбаться вновь перестала. Юля не могла оторваться от ее лица: улыбка на нем включалась и выключалась, будто лампочка. – Ест как птичка, из дома носа не кажет и нам не показывается. Но хоть уже не такая бледная. Что ее, голодом морили да на свет божий не выпускали, что ли?
– Не знаю, – честно ответил Демьян. – Но если ваш лесной воздух пойдет ей на пользу, то будет хорошо. Я ей обещал, что ничего плохого с ней не случится.
– Да что уж у нас с ней может случиться? – всплеснула руками Забава. – Идемте, сами убедитесь. Демьян Юрьевич, а может, глянете нашу коровку-то, а? Захворала скотина. Авось сглазил кто?
– Гляну, – пообещал Демьян. – И ты мне расскажешь, как у вас тут дела и не надо ли вам чего. Но сначала Евдокия.
Забава скинула тулуп, быстро отнесла ведро со снегом к печи – чтобы таял, догадалась Юля и поняла, что никогда раньше не задумывалась, откуда на Руси зимой брали воду, – а потом, вздыхая и охая, подошла к еще одной двери и постучала.
Дверь отворилась сразу же, будто Евдокия ждала. Она вышла из комнаты. Платье ее в этот раз было куда скромнее того, что Юля видела на ней в их единственную встречу. Зато сама она выглядела куда бодрее, и на лице появился румянец.
Евдокия вспыхнула, узнав Юлю, но тут же справилась с собой, склонила голову в знак приветствия. Юля услышала, как Демьян рядом тяжело вздохнул. Княжна явно была для него обузой, и Юля совершенно эгоистично этому порадовалась.
– Ну, здравствуй, – поздоровался Демьян. – Как ты тут? Нужно ли что-то? Не обижают?
– Кто ж ее обижать-то станет? – пробубнила рядом с Юлей Забава. – Что ж мы, нелюди какие?
– Я всем довольна, – ответила Евдокия, впрочем, без особого довольства в голосе.
– Не мерзнешь?
– Нет.
– Ну и хорошо, – кивнул Демьян, явно не намеренный тянуть из нее правду.
Он замолчал, и никто не подхватил беседу. Момент вышел неловким.
– Что ж, – отмер Демьян, убедившись, что
