Дела Тайной канцелярии - Виктор Фламмер (Дашкевич)
Не было никаких сомнений в том, кто избил Петьку. На мальчишке были надеты обычная майка и шорты – одежда однозначно домашняя, совершенно не годящаяся для прогулок по улице в феврале. Да и не порют уличные хулиганы мальчишек ремнем.
Но не успела она задать закономерный вопрос, как в дверь снова постучали.
– Кто там? – поджав губы, спросила Маргарита, хотя уже знала ответ.
– Не открывайте, тетя Марго, прибьет… ей-богу, прибьет…
– Не бойся, – сказала Маргарита и повернулась к двери.
– Маргарита Вячеславовна, откройте дверь, пожалуйста. – Голос соседа звучал весьма раздраженно.
– Чтобы ты мог продолжить? Еще чего. Проспись, Гриша, потом говорить будем. Когда Катя вернется.
– Да я не пил, вы что… трезв как стеклышко. Вы просто не знаете, что этот паршивец натворил!
– Что бы он ни натворил, ему двенадцать лет. Пороть, Гриша, надо тебя. Всю спину мальчонке исполосовал, ирод. Отойди от двери от греха! – повысила она голос.
– Откройте, говорю! – В голосе соседа послышались угроза и как будто… страх. – Иначе я… – Он замялся, не зная, что сказать дальше. Но Маргарита дополнила сама:
– Иначе что? Дверь сломаешь и меня ремнем отхлещешь? Иди домой, Гриша. Катя придет, поговорю с ней. А то полицию сейчас вызову! – пригрозила она.
Полиция, видимо, напугала соседа. Из коридора послышались шаркающие шаги: похоже, Григорий тоже выскочил на площадку в домашних тапках. Затем громко хлопнула дверь.
– Ну вот, он ушел. – Маргарита повернулась к вжавшемуся в угол между стеной и шкафом Петьке. – Ремнем бил?
– Да-а, – всхлипнув, протянул мальчик, – с пряжкой.
Это и так видно было по ссадинам. Маргарита только вздохнула.
– Что же такого ты натворил? Вроде и не слышала я, чтобы папка твой так тебя наказывал. Раньше-то бил?
– Если двойка в четверти… или пожаловались в школе… ключ когда потерял… не так… и не пряжкой, и не делал я ничего-о-о. – Мальчик снова начал всхлипывать. Полоски на ногах опухали все сильнее и начали наливаться синевой.
– Пойдем, намажу тебе ссадины. А ты расскажешь, что натворил.
– Да ничего-о-о! – снова затянул Петька. – Я не знаю, где он! Не трогал, не видел даже!
– Да кто он-то? – спросила Маргарита, доставая из тумбочки мазь.
– Пистолет дедушкин! Я не брал, клянусь! – Мальчишка вдруг снова разрыдался и начал повторять: – А папа не верит, не верит! А я не виноват!
– Так, подожди. Не реви, рассказывай толком. Какой такой пистолет? – Она зачерпнула мазь и начала густо смазывать руки Петьки, пострадавшие больше всего – видимо, ими он закрывался от ремня.
– Дедушкин, наградной. В сейфе у папы лежал. А я знаю, как сейф этот открывается, да? Чего сразу я-то?! – сквозь слезы сбивчиво принялся рассказывать мальчик. – Я вообще вчера на катке весь день был! Пришел – уже и мама дома с Димкой, и папа! Когда бы я его взял? Ну когда? Не брал я! – Лицо Петьки снова сморщилось, и стало понятно, что рыдал он не столько от боли, сколько от обиды за проявленную в его адрес несправедливость. И Маргарита сразу решила, что Петька не врет.
Она вспомнила, как говорит в таких случаях Гермес Аркадьевич, и приняла важный и серьезный вид.
– Выходит, – подражая сыщику, произнесла она, – из сейфа пропал наградной пистолет твоего деда? А отец считает, что его взял ты. А ты не брал. Так?
– Ну да… я сто раз говорил, что не брал, не видел. Нет, ну видел, но на той неделе – папа деньги из сейфа доставал, я попросил подержать. Он всегда разрешает! Патронов внутри нет. Ну и все! Больше я не видел. И сейф не открывал, он же на замке!
– А какой замок у папиного сейфа? – Маргарита присела на стул и принялась за Петькины ноги.
– Колесико такое, с цифрами. Папа говорит, что я подсмотрел. А я не подсматривал!
– Колесико, значит… Хм… – задумалась Маргарита. – Я тебе сейчас чаю с пирожками дам. Ты посиди тут. А я пойду с папашей твоим побеседую.
– Угу. – Петька вытер нос тыльной стороной ладони, только размазав по лицу слезы и мазь, и потопал за ней на кухню. Усадив мальчика на табурет и положив ему на тарелку сразу четыре пирожка, Маргарита направилась к соседям.
Григорий открыл дверь сразу. Выглядел он весьма смущенно. Похоже, успел остыть.
– Ну что? Нашел свою пропажу? – строго спросила Маргарита. Такое среди ее знакомых встречалось часто: люди засунут куда-то важную вещь, переругаются, а потом находят и не знают, как друг другу в глаза смотреть. И вечно у них дети виноваты. И хоть бы один потом извинился. Да и Маргарита, чего греха таить, ругалась на сыновей, хотя виновата оказывалась сама. Но чтобы руку поднимать? Такого в ее семье не водилось.
– Нет, – помотал головой Григорий, – не нашел. И Петька молчит, стервец. «Не брал», и все тут. Ох, Маргарита Вячеславна… да вы что же думаете, я зверь какой? Но ведь пистолет, это вам не деньги и не побрякушки какие-нибудь. Это оружие! А если из него застрелят кого? И я, и Петька, все под монастырь… А у меня еще один сын есть…
– Правильно, – Маргарита нахмурилась, – потому что, Гриша, следить за оружием надо. А не обвинять ребенка на ровном месте. Вас обокрасть могли вчера, пока никого дома не было. Подобрали код на замке, и все. Знаете, у воров такой способ есть. Прикладывают к сейфу обычный стетоскоп, как у врачей. И по щелчкам вычисляют код. – Она подняла палец вверх, чтобы придать своей версии больше веса. – Так что вызывай полицию. Не виноват Петька.
– Маргарита Вячеславовна, – взмолился Григорий, – какая полиция… Петька это, я вам клянусь. Какой вор, вот, глядите. – Он распахнул дверь зала, и Маргарита зашла в комнату за ним.
Сейф размещался между стеной и платяным шкафом, стоящим прямо возле входной двери. Григорий отдернул шторку и набрал код. Да, с осторожностью в этой семье было плохо – Маргарита мигом запомнила пять простых чисел. И Петька вполне мог подсмотреть…
– Вот, – сосед открыл дверцу, – сами видите! И деньги на месте, и шкатулка с Ленкиными колечками и бусами! Почему вор их не забрал? Да и замок на входной двери целый. Ну и самое главное, он ведь небось не рассказал вам, а? – Григорий с горькой усмешкой указал на диван. – Полюбуйтесь.
На диване лежал детский игрушечный планер. Но не обычный, сделанный из бумаги и реек, а серьезный и большой, выглядящий как настоящий военный самолет, с блестящим винтом и шасси. Даже по виду – весьма недешевая игрушка.
Маргарита подняла брови вопросительно. А Григорий развел руками:
– Он его под кроватью прятал. И знаете, что соврал, когда я спросил,
