Бездушиш - Андрей Олегович Рымин
Тут ведь дело даже не в том, что само по себе бегство — риск и немалый. Поймать — едва ли поймают, но могут заметить и устроить погоню. Тогда я пропал. Но, допустим, всё гладко пройдёт. Мне же снова придётся по лесам прятаться и второй раз в Полесок заходить, когда облава закончится и город снова откроют. Тут уже в дом Онуфрия вернуться не выйдет. Соседи, небось, сразу сдадут страже где-то шлявшегося во время поисков бездушного пацана. А скорее, хозяин комнат, которые снимал старик, так и вовсе повесит на двери другой замок или даже успеет сюда новых жильцов заселить. Придётся искать себе новый угол и окрестности дедова дома, где меня смогут узнать, обходить стороной.
В общем, что бы я ни выбрал — всё плохо. Как ни крути, везде риск. Только где его больше? Остаться, конечно, заманчиво. Дед говорил, что нас с ним проверять не станут — не тянем мы на бездушных. Вдруг пронесёт?
Не, ну его к йоку. Полесок — не единственный город, в каком я могу получить ответы на так и не заданные вопросы. Начну свои поиски в другом месте. Оно, конечно, не хочется оставлять непроверенной ещё одну путеводную нить, про наличие которой мне точно известно, но не ври себе, Китя — шансы на то, что здешний нестареющий князь присосался именно к Тишке, малы. Этот риск самый меньший из всех.
До рассвета ещё пара часов. Пока темнота меня прячет, попробую незаметно удрать. По идее успею. Сунув в карман записку и деньги, я вышел из дома и закрыл за собой дверь на замок. Пусть соседи считают, что мы с дедом куда-то ушли по делам. Теперь переулками к ближайшим воротам. Город всё ещё спит. Патрулей не видать, не слыхать. Зря старик меня стражей пугал.
Вот, зараза! Так вот, где вся княжья дружина… По вершине стены частой цепью горят огоньки. И не просто горят — они двигаются. Это фонари в солдатских руках. Наверху тьма народу. Йока с два незамеченным на ту сторону спустишься. Тут попробуй за эту минуту невидимости хотя бы подняться на стену. У входа в башню, внутри которой прячется лестница, двое охранников. Наверняка, и в других местах так же.
А что ворота? Проскочил переулком к ведущей к ним улице и осторожно выглянул из-за угла. Куда там. Мало того, что закрыты, так ещё и солдат возле них больше дюжины. Не похоже, что в ближайшее время ворота собираются открывать.
Да уж… Удрал из города. Тут моя невидимость только в паре с даром полёта сработает. Выбор сделан за меня — остаюсь. Либо так, либо прорываться с боем, что совершенно бессмысленно. Ноги в руки — и живо обратно, пока соседи замок на двери не заметили. Местный князь не дурак. Спрятавшемуся в Полеске бездушному так просто сбежать не дадут. Зря я дёргался. Можно было догадаться, что из этого ничего не получится.
Вернувшись к дому старика, потихоньку снял замок и мышкой проскользнул внутрь. Запирать за собой дверь смысла нет — только лишнее внимание к себе привлеку. Когда всё начнётся, в запертые двери будут ломиться в первую очередь. Жаль, не выведал у Онуфрия, как оно происходит обычно. Может, лучше на время облавы, и вовсе, из дома уйти? Как бездушных тут ловят?
А что, это мысль. Пойду в нужник утром, подстерегу там кого из соседей и расспрошу потихоньку, стерев потом тот разговор из памяти человека. Если всех перед проверкой загоняют по домам — это дело одно, если же народ ловят на улицах, постепенно перекрывая квартал за кварталом — это уже по-другому вести себя надо.
Лёг на лавку. Спать, конечно, не буду, но до наступления утра снаружи мне делать нечего. Обдумаю пока варианты. Тут есть над чем голову поломать.
* * *
— Внимание, внимание! В городе ищут бездушного! На улицу не выходить! Всем сидеть по домам! Нарушители будут наказаны!
Чем-то усиленный голос глашатая, внезапно раздавшийся снаружи, заставил меня вскочить с лавки.
Так рано? Темно же ещё. Только-только сереть за окном начало. Вот тебе и сбегал в нужник. Теперь туда идти смысла нет. Если и проскользну незаметно во внутренний двор, кого-то из соседей там встретить едва ли получится.
— Внимание, внимание! В городе ищут бездушного! На улицу не выходить! Всем сидеть по домам! Нарушители будут наказаны!
А это уже куда ближе. Ещё один глашатай орёт как бы не прямо на нашей улице. Голос другой, но такой же раскатистый — словно эхо играет в какой-то трубе. Или это не эхо? Те же самые фразы отголосками только что прозвучавшего прилетают со всех сторон разом. Так они же всему городу побудку устраивают. По Полеску таких крикунов разбрелось больше дюжины. Отовсюду орут в свои трубы.
Что же делать? Бежать, сидеть, прятаться? Тише, Китя, спокойнее. Дёргаться сейчас точно не стоит. Ты — обычный мальчишка. Не бывает таких юных бездушных. Тебя проверять не станут.
А вот и топот солдатских сапог. По нашей улице торопливо шагает приличных размеров отряд. Эх… Жаль окна на переулок выходят — выглядывать бесполезно.
— Сидеть по домам! Никому не высовываться!
Это уже обычные, ничем не усиленные голоса. Стража занимает позиции. Неужели тот Видящий будет в каждый дом заходить? Да нет, вряд ли. Облава же на седмицу растянется. Так долго взаперти люд не сможет сидеть. Не у всех есть запасы еды и воды. Тут, спасибо Онуфрию — у меня и того, и другого в избытке. По крайней мере, голод с жаждой лично мне не грозят.
По проулку, мимо моих окон, протопало трое солдат. Тот же самый приказ повторяется снова и снова.
— Милок, а не знаешь, нас скоро построят?
Это сверху. Похоже, выглянувшая из своего окна пожилая соседка Онуфрия, которую я узнал по голосу, обращается к стражнику.
— Да откуда мне знать, бабусь? Может, с этого края начнут. Может, с подречного.
— Лишь бы не с гончарной слободки, — вздохнула старуха. — Столько дел… Поскорее бы свою печать получить. Если нашу улицу до обеда не откроют, я того бездушного гада сама найду. Этот поганец за всё мне ответит.
— Забудь, тётя Фрося, — раздался левее другой женский голос. — До обеда не выпустят. Когда они с наших
