Истина лисицы - Юлия Июльская
– Подумал, будут ли там портные, которые смогут сделать нам с императрицей тёплую одежду так, чтобы мы могли летать без риска замёрзнуть насмерть.
Он засмеялся и кивнул:
– Конечно. Это же не дремучий лес. Хотя мы любим деревья, которых в Шинджу несправедливо мало…
– Это только на западе. – Хотэку вдруг стало обидно за свой остров. Как это мало? Побывал бы он в Ши! – Эти земли выжжены войной, вы разве не знаете?
– Точно, слышал, – ответил тот, но как-то равнодушно.
– Вообще-то, я тоже из леса, – зачем-то сказал Хотэку. – Очень густого, в который почти не заходят люди. По большей части его населяют только ёкаи и животные…
– Вот как, – улыбнулся Кайто-сан. – Звучит славно, такую Шинджу я бы, наверное, хотел повидать. И что, там есть свой город?
Хотэку замялся:
– Вообще-то, нет… Мы… То есть они там все живут сообща, вместе. Можно сказать, что весь лес – это своего рода город.
– И он подчиняется столице?
– Не совсем. Вообще-то, люди побаиваются Ши. Это скорее укрытие для всех.
– И что, никакой власти?
– Формально да. Хотя негласно там все подчиняются оками.
– Оками! Настоящие? – Кайто-сан аж подался вперёд, и глаза его расширились. Это немного обескуражило, но вызвало улыбку. Надо же, слышал о них.
– Мои первые родители, – смущённо признался Хотэку. – Да, знаю, непохоже, – тут же добавил он, видя, как вытянулось лицо собеседника, – но меня бросили в лесу в четыре года, и Акито с Хокой приютили.
Теперь на лице ногицунэ отразилось понимание.
– Вот как. А я всё думаю, откуда крылатый на острове? Ваши-то все в горах сидят, хотя ты и не похож на них – а всё равно летаешь. Никак не вязалось…
– Наши? – не понял Хотэку. Сам он никогда не видел ёкаев, подобных себе. Он ведь даже не обращался, как прочие.
– Ваши тоже с крыльями. Но они со своих гор редко спускаются. Ты у Норико спроси, она наверняка о тэнгу больше знает, я как-то не интересовался особенно.
Тэнгу…
Неужели там, куда они плывут, у него есть шанс найти таких же, как он? Шанс, о котором он даже не думал, на который никогда не надеялся. Там ли свобода, которую он так долго искал?
Хотэку всегда бежал, но сам не знал куда. Всегда хотел быть частью жизни тех, кто хоть отчасти походил на него. И ни разу ещё это не удалось. При всей заботе оками и принятии семьи Фукуи он оставался чужаком в каждом новом доме. Неужели всё-таки есть в этом мире место, где он будет своим, где он будет таким же, как все?
Неужели Норико всё это время знала? Нужно спросить. Только вот с Норико они не говорили с того дня, как он преподнёс ей подарок. Она избегала его, а он не хотел настаивать. Может, поторопился. Может, не хотела принимать, но не сумела сказать ему это. Может… Да много чего может быть. В конце концов, может, она так и не спросила у Киоко, что значат эти цветы. И может, оно и к лучшему.
⁂
Оставшийся путь превратился для него в сладкую негу грёз. Как можно больше времени Иоши стремился проводить с Киоко, но сколько бы его ни проходило – всё было мало. Он никак не мог ею насытиться, надышаться, никак не мог приучить себя выпускать из своих объятий по первой просьбе. Слишком долго они сторонились друг друга. Слишком много недосказанностей было, слишком много боли, которая мешала сближению.
И вот она снова здесь, в его руках. Такая нежная. Льнёт к нему, жмётся щекой, укутывается в его руки, словно в плащ, и тихо-тихо лежит. Они могли лежать так стражи напролёт, лишь иногда прерывая тишину поцелуями, и это были, пожалуй, самый счастливые и самые спокойные стражи в его жизни. Никогда он не чувствовал большего покоя.
Каким глупцом он был, считая, что любовь мешает долгу. Нет же. Сейчас, когда есть кого любить и есть кого защищать, он достанет катану из ножен втрое быстрее и убьёт втрое больше врагов. Это совершенно новая сила. Одна только мысль о том, что Киоко может пострадать, заставляла его сердце тревожно сжиматься.
– Ты опять подумал об этом. – Киоко отстранилась от его груди и, поднявшись на локте, посмотрела в глаза. – Ты обещал не думать. Не сейчас.
– Я просто…
– Твоя тревога передаётся мне, а во мне пока недостаточно сил, чтобы с нею справляться, – повторила она. В очередной раз.
– Я не тревожусь, – заверил он. Глупая ложь, она ведь всё чувствует. Ну вот, теперь она села. – Прости, я всё испортил. Иди сюда, – он протянул к ней руки в надежде всё исправить. – Вернись, обещаю: я больше не буду тревожиться. А вот замёрзнуть без тебя запросто могу.
Она усмехнулась. Хотя бы это. Только бы не возвращать её мысли к неизбежности, которая их ждёт.
– Нужно поговорить с Норико. – Киоко встала, отказываясь от предложения улечься обратно, и, поправив пояс кимоно, набросила тёплый плащ. – Я наговорила ей… всякого.
– Уверен, она это заслужила. – Иоши поднялся, чтобы помочь Киоко с плащом. – Норико бывает грубоватой.
– Бывает, – согласилась Киоко. – И всё же она единственная не боится говорить мне правду.
– Киоко, ты имеешь право на отдых, тебе не нужно беспокоиться о будущем или винить себя за прошлое каждое мгновение. Хотя винить себя и вовсе не нужно. Мы сейчас на корабле посреди моря. Что мы можем сделать?
– Я могу продолжать упражняться в перевоплощениях. Это тоже сложно и требует много времени.
– Но ты и так упражняешься!
– Иоши, – взгляд её выражал непоколебимость. – Я должна учиться реагировать быстро. Сейчас я трачу очень много времени на то, чтобы придумать, что, где и как мне отрастить или изменить. Слишком много. На войне я и коку не продержусь.
– Так, может, и не будешь сражаться? Знаешь, императрицы обычно не лезут на передовую.
Она посмотрела с такой злостью, что Иоши тут же пожалел о своих словах.
– Извини, глупость сказал.
– Император-то наверняка тоже не намерен отсиживаться в тылу, – парировала она.
– Я ведь уже признал неправоту.
– Но я возмущена тем, что тебе такое вообще пришло в голову. Я к Норико. – Она развернулась и зашагала прочь из каюты. – И надо бы спросить у Кайто-сана, как далеко нам ещё плыть. Сильно похолодало. Похоже, мы совсем близко. – Она остановилась у выхода. –
