Дела Тайной канцелярии - Виктор Фламмер (Дашкевич)
Беглец не знал, какую именно личину принял преследователь, но точно не летающую – у птиц плохой нюх. Значит, сверху смотреть не сможет.
Поэтому Лев Николаевич применил свой последний козырь – уменьшился до размеров обычного кота. После чего выдернул из полезного, но давно осточертевшего банта амулет, спрятал его во рту, а сам бант старательно затолкал под дверь ближайшей квартиры и помчался по лестнице на чердак. Оттуда выбрался на крышу и прислушался к ощущениям. Полицейский див пока не приближался. До сих пор не нашел следов? Несколько странно, учитывая, что он точно должен был обнюхать место возле выбитого окна.
Сделав вид, что охотится на голубя, кот пополз к противоположному краю крыши. И, добравшись до него, причем так ловко, что даже не спугнул пернатого, осторожно посмотрел вниз. И тут же отдернул голову, потому что из выбитого окна выпрыгнул и приземлился на мостовую небольшой охотничий пес. Сумел ли он среди всех имеющихся на лестнице следов отыскать нужный? Пока неясно.
Не теряя времени, Лев Николаевич заскочил в дымоход. И, стараясь не расчихаться от вездесущей сажи, по трубе перебрался в дворовый флигель. Оттуда перескочил на соседний дом и снова, скрываясь от глаз в любой момент способного взлететь над крышами преследователя, нырнул в дымоход. Полицейскому диву ни за что не догадаться, как сумел ускользнуть огромный, размером с лошадь, зверь. Под амулетом принять маленькую или крылатую личину нельзя. Без амулета преследователь сразу почует беглеца. Вынюхивая следы и на мгновение поднимаясь в воздух в истинном облике крылатой химеры, див искал гигантского тигра, в то время как маленький серый кот ловко карабкался по неровной кладке дымоходов.
Лев Николаевич уже мысленно поздравлял себя с успехом, когда по его шкуре прошла волна дрожи. Кот замер. Нет, ошибки быть не может – колдун Дивногорский только что применил свою силу.
Замели!
Лев Николаевич некоторое время взвешивал «за» и «против», а потом, особо не скрываясь, понесся по крышам в том направлении, где учуял силу своего колдуна.
Неспроста Вертемягин дослужился до должности главного следователя. Всех этих безначальцев, народовольцев, чайковцев и прочую крамольную шушеру он видел насквозь. И ненавидел всеми фибрами души. Особенно анархистов. Эти сумасшедшие хотели не только уравнять в правах голодранцев с приличными людьми, но и дать человеческие права чертям. А некоторые, самые радикальные, – и вовсе поснимать ошейники. Поэтому Вертемягин считал анархистов даже более опасными, чем бомбистов. И не понимал, зачем нянчиться с выродками, отправляя их на каторгу? Скормить чертям, и вся недолга. Но, к сожалению, лжегуманистические представления, пронизывающие современное общество, не позволяли казнить за одни лишь идеи. А жаль. Вертемягин был проницательным человеком и смотрел далеко в будущее. Поэтому понимал, что, когда безумцы выпустят на свободу сотни демонов, наказывать станет уже поздно.
В Академии Вертемягин возглавлял студенческую группу по борьбе с крамолой и неоднократно писал прошения в ректорат, чтобы студентов, подверженных новомодным бунтарским течениям, немедленно отчисляли. Однако раз за разом получал лишь отписки, что, дескать, дела государственные Академии не касаются.
…А скольких бы бед удалось избежать! Вот взять того же Дивногорского. Несмотря на то что с шестнадцати лет уже тогда нестабильный мальчишка увлекся «толстовством» и даже на экзамены являлся одетый как босяк, максимум, что он получал за свои проделки, – дисциплинарные взыскания. И успешно сдал выпускные экзамены и даже удостоился звезды колдуна, хотя и без лицензии, дающей право практиковать, потому что отказался от обязательной государственной службы «по убеждениям». Вот бы еще в те времена взять его под белы рученьки и препроводить на каторгу. Но нет же! И что теперь? Вместо безобидного «непротивления злу» – анархизм, терроризм, поджоги… Ну разве не проще предотвратить преступления, чем потом ловить сумасшедших колдунов или демонов?
Но демоном пусть занимается Владимир после того, как Вертемягин разберется с его хозяином. Естественно, колдун решит уходить от преследования дивов по воде, поэтому опытный следователь сразу поехал не к ограбленному магазину, а к Фонтанке. Свернув на набережную, он медленно двинулся по ней, глядя в оба.
…И чуть не проехал мимо, не узнав сразу в респектабельном господине, уже затеявшем разговор с лодочником, бывшего однокашника. К счастью, Дивногорский еще не успел спуститься к воде, а его рост и фигура не слишком изменились с момента выпускного бала.
Вертемягин остановил машину напротив причала, нарочито медленно вышел из нее и проговорил:
– Управление. Николай Дивногорский, вы арестованы.
В левой руке он держал свой жетон, чтобы лодочник увидел его и не наделал глупостей, а правую слегка вытянул перед собой, готовый при необходимости применить оружие.
– Ах, Брандспойт Сергеевич, – Дивногорский обернулся и оскалил зубы в мерзкой пародии на улыбку, – сколько лет, сколько зим!
Вертемягин недовольно скривил губы. Он не любил прозвище, данное ему в Академии. Но разозлить себя он не даст, еще чего.
– Руки вперед, чтобы я видел, – проигнорировал он выпад и, убрав жетон, потянулся к наручникам.
Дивногорский огляделся по сторонам и приподнял ставшую с момента выпуска еще более кустистой бровь.
– А что-то дива я с вами не вижу… Как же он так опрометчиво своего колдуна без присмотра оставляет? А если обидит кто? Впрочем, не мое это дело. Я, пожалуй, пойду.
И, повернувшись спиной, неспешным темпом двинулся по тротуару вдоль реки. Но, сделав несколько шагов, внезапно бросился бежать прямо по мостовой.
Вертемягин решил, что не время думать над странным поведением безумного колдуна, поэтому сконцентрировал силу и ударил водяной струей прямо в спину убегающего. Такой напор мог сбить на лету не слишком сильного дива, а человеку и вовсе отбить все нутро до кровавой каши, но жалеть анархиста Вертемягин не собирался.
Однако удар струи встретил мгновенно выставленный щит. Более того, вода прошла по щиту вскользь, а сам мятежный колдун, отшатнувшись в сторону, мгновенно развернулся. И от его чудовищной ухмылки стало нехорошо. Вне всяких сомнений, этот человек был абсолютно сумасшедшим.
– Ого, впечатляет. Какая-никакая мощь появилась с тех пор, как я видел эту струйку в последний раз. Но руки так и остались кривыми. Интересно, вы по-прежнему мажете мимо клозета?
Вертемягин, скрипнув зубами, поднял обе руки и ударил изо всех сил. Теперь этот шут точно не увернется. Но Дивногорский, похоже, и не собирался. Он зачем-то высоко подпрыгнул, и с его пальцев сорвались длинные искристые ветки молний.
И прежде чем Вертемягин понял, что именно произошло, все его тело свело судорогой, и будто гигантская рука принялась выкручивать несчастного, как мокрую тряпку. Скрюченные пальцы застыли намертво, и даже закричать не вышло – челюсти сжало с такой силой, что зубы заскрипели. К счастью, зрение не подвело,
