Судьба бастарда - Евгений Владимирович Панов
Через пару минут герцог выглянул из дверей, ведущих в кабинет, и кивнул, приглашая меня войти. Я шагнул в просторный, но удивительно скромный кабинет. Всё здесь было просто и функционально: удобный рабочий стол, массивное кресло без лишних украшений, рядом большой стол для совещаний, а в углу стоял низкий столик с шахматной доской, где фигуры были расставлены, будто кто-то прервался в разгар партии. На столе императора лежало несколько бумаг, авторучка, карандаши – всё в порядке, отточено до минимализма.
Сделав пять строевых шагов от двери, я замер по центру кабинета и чётко произнёс:
– Здравия желаю, ваше императорское величество!
Император, сидевший за столом, поднялся и, подойдя ко мне почти вплотную, внимательно оглядел меня, его взгляд был пронизывающим, но одновременно мягким. Улыбнувшись, он произнёс:
– Похож… Похож, – он усмехнулся своим мыслям.
Затем он вернулся к своему столу, взял в руки альбом с нотами и, перелистывая его, сказал:
– Мне доложили, что идея такого необычного выступления на параде принадлежит тебе, юноша. И оба марша, которые прозвучали на параде, ты тоже написал сам. Верно?
– Так точно, ваше императорское величество, – ответил я, стараясь скрыть охватившее меня волнение.
Император кивнул, и его лицо озарилось тёплой улыбкой.
– Я также слышал, что это не единственные твои труды, – он похлопал по альбому. – Мне сообщили, что ты создал и эти мелодии. Верно?
– Так точно, ваше императорское величество. Это тоже моя работа, – подтвердил я.
Стоящий неподалёку герцог усмехнулся и добавил с лёгкой ноткой гордости:
– ваше величество, это ещё не всё. Шахматы, шашки, домино, бильярд, а также разборные чугунные печки, которые армия закупает в больших количествах, – всё это его изобретения.
Император удивлённо приподнял брови, а герцог продолжил:
– Даже эта авторучка, как я узнал буквально только что, – он кивнул на ручку, лежащую на краю стола, – это тоже его изобретение.
Император улыбнулся, посмотрев на меня с лёгким восхищением.
– Что ж, ты, Эрвин, явно одарённый юноша. Империя может гордиться такими подданными. А что касается маршей, они действительно впечатлили меня. Как, ты говоришь, называется первый?
– Кадетский марш, ваше величество, – ответил я.
Император на мгновение задумался, затем продолжил:
– А как называется второй?
– Пока никак, ваше императорское величество, я ещё не придумал названия.
Император поджал губы, словно обдумывая, затем его лицо озарилось идеей:
– Что ж, – он остановил на мне взгляд, – я предлагаю назвать его «Гвардейским маршем». И как шеф гвардейского полка прошу у тебя, юный автор, разрешения использовать его в качестве парадного марша для нашей гвардии.
Я почувствовал, как внутри у меня что-то ликующе дрогнуло. Ощущение гордости едва не захлестнуло меня, и, сдерживая волнение, я коротко кивнул:
– Для меня это великая честь, ваше императорское величество. Конечно, я согласен.
Император улыбнулся и взял в руки колокольчик, звон которого раздался по всему кабинету. Вскоре вошёл офицер в чине полковника, приветствуя императора.
– Подготовьте два указа, – велел ему император. – В первом укажите, что за создание марша для императорской гвардии мы награждаем кадета Эрвина Вайса званием почётного гвардейца с правом ношения знака гвардии.
Полковник почтительно склонил голову.
– Будет исполнено, ваше императорское величество.
Император продолжил:
– Второй указ: за его заслуги перед империей и изобретения, принёсшие большую пользу, наградить кадета Эрвина Вайса медалью «За заслуги».
Полковник кивнул, готовясь выйти, и, посмотрев на меня с уважением, тихо произнёс:
– Поздравляю вас, юноша. Это большая честь.
Император подошёл ко мне ближе и, положив руку мне на плечо, тепло сказал:
– Вайс, пусть этот день станет началом великих свершений для тебя.
Когда я вернулся к однокурсникам с медалью и гвардейским знаком на груди, они буквально осыпали меня вопросами, толпясь вокруг и норовя потрогать медаль.
– Эрвин, откуда у тебя это? – удивлённо спросил Саймон, дотрагиваясь до знака гвардии.
– Да так вот получилось, – ответил я сдержанно, хотя было приятно поделиться хоть маленькой частью того, что произошло.
Тут в коридоре раздались шаги, и появился майор Штайнер. Он тут же приказал:
– Построиться!
Кадеты быстро заняли свои места, а я оказался перед строем, пока Штайнер, держа в руках бумаги, громко и чётко зачитал императорские указы. Удивление на лицах ребят сменилось восхищением, и, казалось, все вопросы сами собой отпали. В глазах некоторых можно было прочитать нескрываемую гордость. Но вот чего в их глазах, к моей радости, не было, так это зависти.
После того, как майор отошёл, ко мне снова подошли Саймон и Андрей, глаза которых светились любопытством.
– Ладно, так что там было во дворце? – Саймон наклонился ближе, как будто ждал какого-то невероятного признания.
– Да, расскажи, как там? И что за император у нас, строгий или нет? – добавил Андрей, толкая меня в бок.
Я усмехнулся, вспоминая встречу.
– Во дворце всё очень красиво, но в каждой детали чувствуется мощь и сила империи. Сам император… – я немного подумал, подбирая слова, – он внушает уважение, и в его присутствии чувствуешь себя совсем маленьким, даже если вроде бы он общается с тобой на равных.
Андрей и Саймон переглянулись, и Андрей, заметив мой взгляд, вдруг смутился.
– Слушай, Эрвин, тут такое дело… – Он немного помедлил, неуверенно почёсывая затылок. – Ты не хочешь поехать со мной и Саймоном на день рождения моей кузины? Понимаешь… там будет её подруга, и…
– Которая Андрею, похоже, нравится! – подколол его Саймон, смеясь.
Андрей покраснел, и, неловко махнув рукой, попытался объясниться:
– В общем, она действительно мне симпатична, и, думаю… ну, присутствие друзей меня подбодрит, что ли.
Я рассмеялся, похлопав его по плечу.
– Помочь другу в амурных делах – дело святое, – ответил я. – Конечно, я согласен.
– Вот спасибо, Эрвин! – обрадовался Андрей. – С вами-то мне будет проще.
Мы отправились к майору Штайнеру, чтобы попросить увольнение. Как только мы вошли в его кабинет, он, отложив бумаги, вопросительно посмотрел на нас.
– Итак, в чём дело, господа?
Я сделал шаг вперёд и пояснил:
– Господин майор, мы хотели бы попросить увольнение. Повод – посещение дня рождения родственницы Андрея.
Штайнер изучающе посмотрел на нас, а потом кивнул:
– Вы трое отличники и дисциплину не нарушали. Хорошо, разрешаю. Но чтобы никаких приключений! Я надеюсь на ваше благоразумие, господа.
Андрей стоял с едва заметной улыбкой, а Саймон легонько толкнул его локтем.
– Слышал? Без приключений, – шепнул он, еле сдерживая смех.
– Разрешите идти, господин майор? – спросил я.
– Идите, и помните, что к вам теперь будет повышенное внимание. Не уроните честь нашего корпуса, господа кадеты, – с едва скрытой усмешкой ответил Штайнер.
Мы дружно покинули кабинет, и едва оказавшись за дверью, Андрей воскликнул:
– Всё! Теперь уж точно всё получится!
Мы
